Марик Лернер - Забег на длинную дистанцию. Полная сборка

Чёрный вторник — обвальное падение рубля по отношению к доллару 11 октября. Вырастет с 2833 до 3926 рублей за доллар. Очень странный кратковременный скачок. Аналитики хлопали глазами и удивлялись. Зачем я им деньги плачу? Исключительно для конспирации. У всех есть в банке, а у меня нет? Не поймут.

Ввод в Чечню войск Министерства обороны и МВД РФ. Начало широкомасштабных военных действий в Чечне. Даты внимательно смотреть. Есть изменения. Что-то сдвинул, понять еще в какую сторону.

Выписки событий из Интернета с комментариями Андрея.

* * *

— Не начальник, — говорил грубый голос на магнитофонной записи, — ты как маленький. Это вроде зоны было. Для малолеток. Только без колючки и вертухаев. Сами себе самоохрана. Бугор и шестерки. Даже хуже зоны. Никаких отрядов. Никакого подогрева. В столовой кто где сел и что успел ухватить. Мальки вообще впроголодь жили, у них все отбирали старшие. Зато карцер имеется и грудянку пробьют непременно. Без всякой причины. Каждый день по несколько раз. Если уж залет, тогда отводят в подвал и ищешь пятый угол. Самые непослушные становятся шелковыми после такого воспитательного мероприятия. Был там один олигохрен…

— Олигофрен, — поправил другой мужской голос.

— Один хрен. Мозги как у пятилетнего, но здоровый как бык. Так и звали — Бык. Бугор скажет, кого хочешь, прибьет. Один раз ударил, так у пацана трещина в черепе была. Не дите какое, уже шестнадцатый пошел и крепкий парнишка был. Теперь в дурке отдыхает и под себя гадит. Детдомовские разные бывают. И дураки попадаются, и у кого родителей прав лишили, и вот такие тоже. Всегда есть разные типы, но там было только три варианта. Шестерка, масса и чмошники.

Ясен пень, шестерок называли не шестерками, а активом. Ходили они не просто так, а еще и с палками. По спине, по бокам, кто не шустрит или чем-то не понравился! Воспитатели если и появлялись, так что происходит, не интересовались. Им порядок нужен, так это и было. Как отбуцают до полусмерти, так вякать уже боишься. Была парочка сломленных настолько, что любой мог заставить их делать все что угодно. Человека если долго и умело бить, он непременно сломается. Глупости это все про несгибаемых разведчиков. Я-то знаю!

Это ж так. Скажут мыть полы, согласишься, будешь вечно. Откажешься, будут бить, пока не сломают. Как подчинишься, придумают что-то другое. И так без конца. Тут уж везуха решает. Не понравился шестеркам — вешайся.

Сбежать? Многие бежали, но если поймают, пожалеешь, что родился. Будешь зачморенный вечно полы мыть. Зубная щетка — это еще ничего. Придумывали еще похуже. Так, что реально вешались и вены резали. Старшие были уже взрослые пацаны, они и опустить могли. Девок не было тогда, так на мальках тренировались.

Ходили бригадами в поселок на заработки. Там скомуниздить, здесь пьяного обобрать. Можно и взрослого. Если стаей, то любого каратиста запросто оприходовать. Даже в Архангельск ездили под охраной из парочки красных.

— В каком смысле красный?

— Так повязка красная на рукаве, сразу видно кто приближенный. Это когда всякие проверяющие появляются, — он сипло рассмеялся. — Все должно смотреться в лучшем виде при посторонних.

Бригадой воровали и все сдавали шестерке, а тот уже бугру. Наверное, и выше шло, мне про то неизвестно. Пацанам только еду покупали. Все лучше, чем в столовке объедки подбирать за остальными. Весело жили, аж уписаться. Закурить дай, — попросил он. — Другое дело, — сказал голос через некоторое время.

— Ну, привезли очередной этап, — продолжил он. — Вот и был там гы гы Коля. Лет шестнадцать-семнадцать на вид, а по документам всего пятнадцать. Такой… мускулистый, не голодающий ребенок с помойки и себе на уме — это ж сразу видно. Но не блатной. Это нет…

Сразу не обломать, большие проблемы потом непременно будут. Вот и хотели устроить прописку. Он помолчал и продолжил. — Лучше бы сразу разбежались. Его заранее просветили, насчет наших порядков, да он и так все прекрасно знал. Это мы уже потом поняли, что не просто так мальчик нарисовался, у него за спиной имеется старший брат.

— В смысле родственник?

— В смысле пахан. Можешь вопросы не задавать, все равно не знаю. Выдернул он Зверя из под чего-то очень нехорошего. Точно не скажу, но вроде в Карабахе было. Так, обмолвился пару раз, но ничего конкретного. На вид стопроцентный русак, но азеров ненавидел страшно. Вот убей меня — единственная слабость. А так — на Доску Почета за отличия по всем существующим показателям. Ну да я о чем? А… так что он сразу перешел к делу. Никаких тебе 'Я такой-то' и прочих глупостей. Четверо их было, но не помогло. Он их сразу калечить начал, еще не убивать. По удару на каждого. Первого со всей дури по яйцам. Вряд ли дети еще когда будут. Потом, второго прямо в солнышко встретил. Как не помер пацан, большой секрет. Дышать не мог, только сипел, валяясь на полу.

Бугор нож вынул, а Бык кинулся, чтобы руками схватить и всей тушей с ног сшибить. Вот это и был первый покойник. Коля его так ударил, что переносицу в мозги вбил. Умело вломил. Удар поставленный.

— Первый? — вкрадчиво спросил мужчина.

— Оговорился я, гы, гы. Вот тоже легавые! К каждому слову придираются. Какие нахрен трупы? Сам ушел, когда понял, как его любят.

— Брось, это я так. Привычка. Дальше рассказывай.

— Имел я такие подходцы, — вполголоса сказал парень. — Ну че вам надо? Вечно докалупываетесь к столбу. Нет тела — нет дела. Никакая прокуратура через годы ничего не сделает, а вот меня верняк на перо поставят…

— Да обещал я. Просто любопытство. Никто с тебя показания не снимает и протоколы подписывать не заставляет. Дальше.

— А дальше он спокойно так, как работу выполнял, колено бугру разбил и обе руки в локтях сломал. Совсем не мальчик был бугор, драться умел по подлому и не раз это показывал. Как ребенка его уделал. На раз-два. Никто и опомниться не успел, сидели рот разинув.

И началась всеобщая буза. Никакой команды не потребовалось. Всех активистов дубасили, пока не устали. Почти полторы сотни взбесившихся пацанов на нескольких красных. За все пережитое мстили. Из комнаты в комнату ходили, вытаскивали и били, пока силы хватало. Никого не убили, только потому, что друг другу мешали, но ребер поломали, ого-го! Он не вмешивался, только смотрел.

И пошла у нас совсем другая жизнь. Как он там с директором договорился, я не знаю, но сумел. Начал порядок наводить. Сначала красных всех отправили подальше, в больницу и назад они уже не вернулись. Оно и к лучшему, долго бы не прожили…

— А с покойниками-то что сделали?

— Опять! Какие еще покойники? — издевательски переспросил рассказчик. — Не было такого, вы мне лишнего не шейте. По документам все нормально, можете проверить. Сбежали гнусные неблагодарные воспитанники из дома любви и заботы, о чем имеются соответствующие записи. Не иначе как в Ташкент. Там тепло, там яблоки. Вы мне что обещали? — агрессивно спросил он.