Станислав Лабунский - Перстни Легатов

- Эй, дикий человек из дикого мира, мы начинаем новую жизнь. Придумай нам другие имена и названия для нашей столицы.

- Давай до завтра отложим, - наглый варвар отвечает. - У нас сейчас более важные дела есть.

И обнявшись самым непристойным образом, парочка удалилась в мою опочивальню. А мы с Корнелием стали когорту к походу готовить. С нами еще человек пятьсот собралось на край света плыть, хлопот было достаточно.

Сна мне удалось урвать часа три, не больше. Глаза закрыл, уже за плечо трясут. Построились в колонну быстро. Сотня в головном дозоре, обоз длинный по бокам воинами прикрыт, и арьергард. Ничего выдумывать не стали.

Варвар на лошади сидеть не может, вымотала его дикая кошка, на первую повозку с трудом залез, голова из стороны в сторону мотается, словно на ниточке, эх, Марс-воитель, покоритель дальних стран и ближних дев. Обидно, что Плавт не с нами.

Конная пятерка на холм взлетела и развернулась. Не к добру. Не успели они доскакать, еще гнали лошадей в мыле, как на гряде, прямо из виноградников поднялась цепь германцев. А за ней следующая. Третья. Рейнский легион ночью тоже не спал, занимал позицию. Сейчас они нас спросят: «А что у вас ребята в сундучках?». А мы не ответим. А сдаваться я все равно не буду.

- Если не сможете уйти, убей ее! – кричу. – У германцев она все равно умрет, только смерть ее будет нелегкой! Трубы! Атаку! Мы идем на прорыв!»

- У нас неприятности, - Умник мне заявляет.

- Если надо мир спасать, то обращайся к Кеннеди. Ему это дело привычное, - отвечаю недовольно.

Только решишь помечтать, как сразу неприглядная действительность тебя отвлекает. Здравствуй, смерть, я рад, что мы с тобой говорим на одном языке. Мне часто был нужен кто-то, кому все равно, кто я сейчас. Делай, что должен, и будь, что будет. Мне кажется это удачный ответ на вопрос, но каждый из нас торгует собой всерьез, чтоб купить для себя продолженье весны, и это достаточный повод для новой войны.

- Щенка взяли, - конкретизирует обстановку мой электронный брат.

- Разворачиваю экран, давай картинку.

Смотрю, сам мог бы в такую ловушку попасться. На входе в Долину, если сразу на ферму идешь, лучше всего вдоль скал, по зарослям красться. От живности местной вдали. А то патронов изведешь несчитано. В лучшем случае. Приятель мой так и сделал. Только засада сверху сидела, на камне. Оттуда на него и прыгнули. Мелькнула картинка стремительная, земля, кусты, небо в тучах, рожа с челюстью лошадиной и передатчик в контейнер для артефактов убрали.

- Так, - говорю, - работаем. Сколько после выброса человек в Зону вошло, кто из них передатчики спрятал? Кто с этим персонажем вместе на заставе был, что получали?

Ответ у него всегда наготове, с его-то быстродействием. Через заставу прошло сто семнадцать человек, устройства связи взяли все. Шестьдесят четыре человека погибли: аномалии, звери, перестрелки. Пятеро гарнитуру одевать не стали. По голографиям с заставы Умник сразу их личности установил, и справки к изображениям приложил.

Разные ребятки, и по возрасту, и по судьбе жизненной. Типа с выдающейся челюстью я правильно определил. У него такая кличка и была – Конь. Восемь классов, две судимости, хулиганство и грабеж, соответственно. Из двадцати восьми лет, шесть за колючей проволокой провел. Делать ничего не умеет, учиться ему поздно, да и ни к чему, вот он в Зону с друзьями и пришел. Еще один с двумя судимостями – Ряба. От фамилии Рябов. Кража и изнасилование. Семь лет. Вот личность масштабнее. Тридцать шесть лет, за четыре ходки восемнадцать в местах лишения свободы. Лидер нашелся. И два ангела в белом. Ни разу несудимые граждане, водитель Агапкин и студент с физмата. Этих-то что сюда занесло в такой компании? И кто у них такой ловкий выдумщик, Щенка спеленали, как дитя несмышленое, а он ведь по Зоне уже немало прошел.

Запросил на студента сведения по успеваемости и сильно удивился. Отличник. Одна четверка. По истории Украины. Очевидно, на какой-то факт свою точку зрения имел. Разговаривать ребятки предпочитают с позиции силы. Не буду их осуждать, сам такой. Пятеро их. Умеют маскироваться. Где мой четвероногий брат Плакса? С ним мне никакая засада нипочем, только он строит свое семейное счастье на природе. У нас целая стая на базе Департамента, но я уже здесь, в Чернобыле. Подождать три часа? За это время, если будет везти, можно обратно вернуться. Загрузился в вертолет и скомандовал взлет.

Народ аэродромный к нашим переодеваниям с юмором относился. Идешь в черной куртке, прячутся, испуг изображают. Наденешь броню, руками машут, привет героям, покорителям Зоны. А идешь в простой кожаной курточке, советы начинают давать, новичка нашли.

- Ты в вертолете ляг на пол, тебя в Зону и не погонят. Прямо сразу же вернешься, - хитростям учат.

Ладно, вернусь, переоденусь в парадную форму и займусь с вами строевой подготовкой. Левой, правой, кругом. Или выдам ломики со склада и велю плац подмести.

Это я уже оказывается, вслух сказал.

- Пан подполковник, как же можно ломами подметать? Ведь метлами же чище.

- Мне не надо чище. Мне надо чтоб вы у… утомились. Юмористы!

Тут нам пропуск на полет закрытой области принесли, и полезли мы места занимать. Простая бумажка, а громадную силу имеет. Парни в книжку боевой вылет запишут, а я за невыполнение приказа имею право их собственноручно расстрелять. Такие дела, брат сталкер. Мелькнула зелень обычной травы, проволока периметра в четыре ряда, и уже под нами Зона. Вдоль берега идем, зря не рискуем. Над фермой разворот делаем, дыма нет, машина на месте стоит, а мне на душе нехорошо.

- А у тебя и душа есть? – Умник опять со своим любопытством неуемным вылез.

- Душа, наверняка, и у тебя есть, - отвечаю. – Набор личных симпатий и личностных приоритетов. Подумай о такой ситуации. У нас одна доза лекарства. И два равноценных больных. Смертельно больных. Кому из них жить решать нам. Как выбор сделать?

- И как?

- Жребий кинуть или по велению души предпочесть одного другому, - говорю. – Жизнь, брат, трудная штука, люди от нее умирают. Сделаешь выбор без жребия, вот и доказательство наличия души.

- Я лучше лекарств больше запасу, - отвечает.

Я усмехнулся, прагматик он у меня.

- Над дорогой зависнешь, меня на шнуре высадишь, и улетай на тот берег за речку. Место встречи уточню позже, - пилоту командую.

Не по плану вся эта самодеятельность, но не хочу я его во дворе фермы сажать. Не нравится мне вся пятерка, а больше всего их главарь. Кличка у него – Мясник. С уголовниками всю жизнь россиянин бок о бок живет, что делать, в стране четверть населения через лагеря прошла, и понимает он, человек русский, такие прозвища зря не дают. Их заслужить надо. Выпрыгнул я на асфальт, канистры под кустом припрятал и к боковым воротам в заборе побежал согнувшись. Когда по мне стреляют, я всегда хочу сантиметров на десять меньше быть. А то, что до перестрелки дойдет, я не сомневался.