Александр Ачлей - Палач. Нет милости к падшим

— Маленький городок. Почти деревня. Там нет ничего интересного.

— Там есть мост, на который мне хотелось бы взглянуть.

— Ты что, архитектор? Что за мост.

— Он называется мостом Дьявола.

— В Венеции тоже есть мост Дьявола. Но он совсем маленький. Обычный венецианский мостик.

Артемьева прошиб холодный пот. Судьба явно хотела, чтобы он распутал историю с невыполненным заказом. Ну, да. Если здесь есть мост Дьявола, то это именно тот мост, о котором сказал Тауберг. Розы! Ну конечно. Так просто. Розы индусы продают на площади.

— Алло, Серджо! Что, как это по-русски, повергло тебя в глубокую задумчивость?

— Ничего, — очнулся он, — а где этот мост?

— Рядом с твоим отелем. Предпоследний мост, если идешь к палаццо Лиассиди со стороны Сан-Марко.

Через полчаса Артемьев проводил Сандру до стоянки такси на набережной Сан-Марко. На прощанье вместо поцелуя она сунула ему в руку свою визитку. «Будешь в Вене, звони». Он стоял на причале до тех пор, пока катер, увозящий ее, не скрылся из виду. Все пролетело, как один миг.

В отеле портье вручил ему ключ и с улыбкой спросил: «Всю ночь любовались городом, сэр?». — «Нет. Я ночевал на Мурано. У меня там друзья», — соврал Артемьев. Поднявшись в номер, он не торопясь побрился, а затем достал из бумажника визитку. Сандра Чинетти. Чинетти, Чинетти… Фамилия показалась ему знакомой. То, что их пути перекрещивались в прошлом, отпадало. Но мозг явно фиксировал фамилию. Улегшись, не снимая ботинок, на кровать, он принялся вспоминать в деталях две свои командировки в Италию. В Палермо все было просто. Его встретил человек, говоривший на английском, объяснил все детали, включая запасные пути отхода. Человек представился как Марко. Фамилию он не назвал. Он же подобрал лестницу, которую Артемьев сбросил вниз, когда забрался в свой номер. И он же рано утром отвез его в порт и посадил на лайнер, отправлявшийся в Марсель, откуда «командировочный» должен был вылететь в Московию. Нет. В Палермо он фамилию Чинетти слышать не мог. Милан? Возможно. Там два итальянца, помогавшие ему, называли свои фамилии, но ни один из них по возрасту не годился Сандре в отцы. Напрягая память до головной боли, он вспомнил, как вечером, после ликвидации объекта, все итальянские телевизионные каналы, а также NBC, новости из которого он черпал, комментировали убийство комиссара полиции. Да, кажется, его фамилия была Чинетти.

Артемьев спустился в вестибюль, где стоял компьютер для гостей отеля, и вышел в интернет. Ввел фамилию Чинетти, как она значилась на визитке. Прошелся по сайтам. Все они были на итальянском языке, и он понял только несколько слов. Comissario и ucciso (убит). Но вот на одном из сайтов появилась фотография. Да. Совершенно верно. Та самая маленькая миланская площадь, на которой произошла ликвидация объекта два года назад. «Как тесен мир», — подумал он. Далее шли фотографии застреленного им комиссара Умберто Чинетти. Сходство с Сандрой было поразительным. «Как тесен мир», — он невесело усмехнулся.

Два дня Артемьев бездумно шатался по городу. Один раз прокатился на гондоле, отметив, что, если смотреть с каналов, а не с набережных, город выглядит совсем иначе. В среду вечером он взял кейс Тауберга и расположился в одном из кафе на площади. Ровно в двадцать два сорок пять он жестом подозвал одного из индусов, купил три красные розы и через пятнадцать минут, в двадцать три часа, стоял на мосту Дьявола. Это было самое безлюдное место в туристической части Венеции, поэтому, когда на мостике показался человек, Артемьев внутренне сжался. Незнакомец подошел к нему и протянул руку. «Здравствуйте. Мы вас ждали, хоть и не надеялись. Вы привезли?»

Накануне Артемьев долго размышлял, как ему правильно повести себя, чтобы получить всю необходимую информацию от людей, использовавших его втемную, и остаться целым. Он понимал, что если бы события развивались точно по плану, он не представлял бы для них угрозы, поскольку не знал, кто они. Но непредвиденная ситуация на перроне ставила их в определенную зависимость от него. Конечно, наиболее безопасным вариантом было передать им кейс с дисками, не задавая никаких вопросов, но тогда он никогда бы не узнал, кто они, и не получил бы доказательств своей невиновности перед «Криптосом». На память пришла увиденная им в детстве французская кинокомедия «Игра в четыре руки» с участием Бельмондо. Ситуация была точь-в-точь, как в фильме. Та же смерть курьера, тот же кейс, в котором находилась информация (правда, не на диске, а на микропленке), те же незнакомцы, желающие ее получить, и даже тот же город, Венеция. В фильме все закончилось благополучно для главного героя. Он решил действовать по тому же алгоритму, но с небольшими вариациями.

«Пожалуйста, — любезно сказал он, протягивая кейс незнакомцу, — если у вас появятся вопросы, то я остановился вон в той гостинице». Он указал рукой в сторону отеля, находившегося метрах в трехстах от моста Дьявола. «Я буду в Венеции завтра еще один день. Спокойной ночи». С этими словами он повернулся и, спустившись с мостика на набережную, пошел в сторону Лиассиди. «Простите, — послышался за спиной голос незнакомца, — а кого спросить?» — «Куликова», — назвал Артемьев фамилию, указанную в паспорте гражданина Уральской республики.

Он не сомневался, что вопросы у неизвестных вершителей его судьбы появятся.

На следующее утро, когда Артемьев, уже побрившись и приняв душ, собирался спуститься на завтрак, зазвонил телефон. Он намеренно не брал трубку около минуты, но телефон не умолкал. Значит, звонивший знает, что он не покидал номер, и, скорее всего, звонит из вестибюля. «Алло!» — «Господин Куликов? — раздался приветливый мужской голос. — Извините, что так рано. Я вас не разбудил?» — «Нет, — помолчав несколько секунд, сказал Артемьев, — я собирался позавтракать». — «У меня другое предложение. Здесь недалеко есть хорошая траттория, которая уже работает. Можем позавтракать там и поговорить в спокойной обстановке». Артемьев сделал паузу, быть может, несколько более длинную, чем было необходимо. «Хорошо. Спущусь через пару минут».

В вестибюле он увидел двух мужчин средних лет, развалившихся в креслах возле журнального столика. Один лениво листал какой-то итальянский журнал. Они ничем не отличались от туристов. Джинсы, рубашки с короткими рукавами, мягкая обувь. Увидев Артемьева, оба встали, придав лицам приветливое выражение. Артемьев положил ключ от номера на стойку портье и нарочито громко сказал на русском: «Я сегодня в отеле не завтракаю. Завтракаю с друзьями». «Хорошо, сэр», — ответил портье по-русски.

«В любой гостинице портье все понимают с полуслова», — подумал Артемьев, перехватив внимательный взгляд, которым тот окинул «друзей». Заметил он и то, как они незаметно переглянулись. Прием сработал. Если с гостем отеля что-то случится, то портье всегда сможет описать полиции тех, с кем он ушел, а если понадобится, и опознать их.