Вадим Денисов - Озеро. Вас убивает Таймыр

Ныне «домашний» день. Сегодня вечером он устроит для себя и для своей собаки нехитрую баню.

Все по нехитрому графику…

Перевесив ремень на шею так, чтобы ружье оказалось на груди, Костя взвалил всю эту гору хвороста на спину и медленно через полянку пошел на выход из леска. И только тут услышал надрывный звук. Вдали, за излучиной, ревели двигатели. Два. Бессовестно мощные и прожорливые, они не прятали свой рокот в лабиринтах хитроумных глушителей, стыдливо, как городские машины. Они давили своим громом всю окрестную тундру. И звук был отшельнику-исследователю совершенно незнакомым.

За свою жизнь в таежной и тундровой глуши Костя научился за километр безошибочно определять, что за техника к нему приближается. И быстро определять необходимую степень собственной готовности. А вот такой звук — не узнал, и именно это обстоятельство его и встревожило. Он ускорил шаг, потом пошел еще быстрее, затем бросил драгоценный хворост и побежал, сердцем чуя неладное…

Таких машин он никогда не видел! Уродливо квадратные гигантские джипы с огромным клиренсом и очень широкой колеей. Квадратная же кабина посередине. Необычайно низкая для таких габаритов высота. Два мрачных близнеца — детище современных армейских концепций. На последней машине — пара длиннющих прутов антенн, расположенных позади так, что они напоминали гигантские удочки (как для океанского фиш-хантинга), для чего-то крест-накрест воткнутые в крепления корпуса.

Чужие машины уверенно перли по руслу мирной северной реки, примерно там же, где давеча проходила скоростная бронированная техника с его новыми знакомыми. Сколько в этих двух машинах сидело людей, Косте издали видно не было, но они-то заметили его смешно подпрыгивающую фигурку, заулюлюкали издали, выставляя над опущенными стеклами кабин автоматы Калашникова. И это Константину не понравилось тоже.

Зря он оставил собаку возле хижины!

Машины уже подъезжали к его дому, но судя по всему, останавливаться и не думали. Только первая чуть замедлила скорость и, лениво вильнув в сторону Костиного дома, проехала прямо по небольшой резной скамеечке — тайной гордости хозяина, которую он, как проклятый богом Робинзон, строгал чуть не полгода, выравнивая дощечки набело… Теперь они, легко хрустнув под широкими колесами, взвились в воздух.

И тогда хозяйская лайка не выдержала прямого покушения на собственное имущество. Громко зарычав, она прыгнула навстречу железному монстру и наивно попыталась зубами проткнуть злое колесо.

— Миска, нельзя! — как можно громче закричал Костя, уже понимая, что не успевает.

И не успел. Из второй машины опять высунулся ствол автомата. Развернулся в сторону собаки.

Рожок нового «калаша» вылетает за три секунды.

Через три секунды Костя остался совсем один.

Предмет столь долгих исканий многих людей — индикатор — хранился в небольшом желтом чемоданчике. Аккуратный такой чемоданчик. Вернее, его остатки. Из до сих пор добротной свиной кожи, судя по немногочисленным остаткам краски — некогда желтого цвета, с металлическими скругленными уголками из латуни. Приятное любому технарю ретро. Короткая пластиковая ручка на двух металлических креплениях. Не хитрый центральный замок, который Игорь Лапин легко вскрыл одним движением маленького шильца своего «Викторинокса».

Сам прибор был сделан из формальдегидной черной пластмассы. Той самой, из которой в России до сих пор делают надежные электрические розетки и тройники.

Внешне легендарный индикатор торсионного поля выглядел довольно странно и сложно. В верхнем левом углу квадратного корпуса была бережно упрятана необычная металлическая конструкция — маленький шар, собранный из ажурной сетки. Шар жестко прикреплялся к тонкой длинной ножке. Этот предмет до сей поры не поддался времени — ярко блестел сетчатой поверхностью. В центре корпуса имелось омедненное (а может — позолоченное) отверстие. Вокруг врезан прозрачный лимб — кольцо из стекла. Сюда, по логике всей конструкции, и предполагалось вставлять сетчатый шар на ножке. От самого исполнения прибора почему-то веяло, как сказал Лапин, забытыми итээровскими романами Снегова.

Видны были старинные резьбовые клеммы для аккумуляторного питания и еще какие-то гнезда для пальчиковых штекеров. Четыре круглые ручки настройки с мелкой, приятной на ощупь насечкой по краю. А по низу квадратного корпуса — длинный ряд крохотных стрелочных индикаторов. Как будто какой-то чудак вмонтировал от скуки в странный аппарат целую кучу старых наручных часов. Сворованный со студии «Мосфильм» кинореквизит шестидесятых… Несколько кнопок и тугих латунных тумблеров…

И лишь под одним подпись — «Power».

Вот и все чудо техники…

Хоть Лапину смертельно хотелось познакомиться с вожделенным прибором поближе, Донцов категорически запретил любые испытания, заявив, что сейчас у них есть дела и поважнее.

В общем-то, в грузовом трюме «Москито» для искателей сокровищ оставалось немного того, что могло бы представлять корыстный интерес. А уж тем более — из тысячу раз изученного списка Пилота. Почти все, некогда секретные, образцы — лоскутки тканей, документы, подшивки-вырезки и прочие легкие предметы с годами либо исчезли бесследно, либо истлели. Может, мелкое зверье растащило по своим нуждам, на гнезда… Безжалостное время взяло свое.

Правда, было несколько коробов, ящиков и ящичков, в которых вполне могло таиться что-нибудь заслуживающее внимания. Но ковыряться со всем этим в такой атмосфере… Заросли густых кустов полностью окружили фюзеляж разбитого самолета. Подойти-то к люку нелегко, не говоря уж о том чтобы выгружаться — просто некуда.

Сам корпус «Москито» выглядел жутковато. Все, что могло сгнить — сгнило, проржаветь — проржавело насквозь. Неподвластными времени остались самые стойкие — алюминий, латунь и редко встречавшаяся пластмасса приборов в кабине. Пулеметов и пушек на самолете не оказалось. На эту модель их не ставили. Видать, что встретившись на огромной высоте с аналогичными самолетами-разведчиками противника, пилотам приходилось только гневно раскланиваться крыльями.

Очень уж хотелось порыться основательно!

Но Донцов, как всегда, был прав:

— Сейчас уже темнеет и совершенно не время для этого, Игорь. Давай бегло осмотрим.

— Пожалуй, — кивнул Лапин.

Несмотря на несчастные глаза жены и ее подруги, которые умоляли взять их с собой в первый визит к самолету, Андрей Донцов настоял на своем — оставаться с Сержантом в машине, в разведку идут он и Лапин, ибо скоро стемнеет и вообще…