Владимир Корн - Артуа. Ученик ученика

Блин, никакой вычурности, практически пособие для молодоженов.

Ладно, не для этого сюда заявились.

Я извлек свой кинжал, отрезал тонкий ломтик от выглядевшего очень аппетитным окорока, сунул кусочек в рот и заглянул в самый конец книги. Может быть там что интереснее сыщется. Как бы ни так.

Затем придвинул к себе ближайшую кружку с пивом, засунул в нее палец, немного подержал его там. Вынул палец и задумчиво посмотрел, как с самого его кончика упала капля.

– Теплое – констатировал я – принеси холодненького. –

Моя просьба обращалась к сидевшему слева от меня самому молодому из них, все время переводившему свой взгляд с меня на остальных сидевших за столом.

Ну кого еще посылать, как не его? Кружку то я забрал у своего правого соседа, мордатого мужика, на несколько лет себя старше. Не малолетку же обижать. А вот за пивом ему идти самое то, если судить по возрасту.

– Грюой, с тебя три кроны. Сам знаешь за что. Одна должна быть золотом, вторая серебром. Третья тоже серебром, но мелким. Меди не нужно – и снова углубился в книгу. – И побыстрее, нас милашка Сьюи заждалась. –

Пиво я увидел быстрее, чем деньги. Я не стал обижать никого недоверием, снова опуская свой палец в пиво. Но и пить тоже не стал. Еще чего, вдруг он в него плюнул.

Когда передо мной на столе образовалась кучка монет, я снова оторвал свой взгляд от книги. Вы что, предлагаете мне собирать эти монеты с липкого стола самому?

Как оказалось, нет. Небольшой кошель нашелся сразу, пусть не новый и потертый, и переложить в него деньги тоже нашлось кому.

Вот теперь почти все. Я аккуратно захлопнул книгу, поднялся на ноги, обошел стол, встал сзади Грюоя и положил руки ему на плечи.

– Если тебе еще раз придет в голову мысль навестить… – черт, я забыл ее имя – сестру Тибора, я настоятельно рекомендую сначала внимательно изучить свою книгу. Только вот на мужчин в ней обращать внимания не надо. Это тебе не пригодится. Ты меня тщательно понял? –

Так и подмывало вылить ему на голову пиво из его кубка, он единственный за столом пользовался таким сосудом. Но ограничился тем, что замерил в нем температуру пива снова пальцем. Только капли созерцать не стал, лишь встряхнул кистью.

Плащ еще толком не просох, но задерживаться здесь не было никакого желания.

Уже за порогом отдал кошель Тибору, нельзя выпадать из выбранного образа. Лишь добавил, чтобы он отдал деньги своей сестре, мол, Грюой жутко извиняется.

Конечно, в бордель мы не пошли, а зашагали в сторону нашего лагеря.

И вообще, эти слова были только для Грюоя, так более доходчиво. Заглянули к нему мимоходом, поставили на место, взяли денег, сколько в голову взбрело и какими монетами взбрело, и пошли себе дальше веселиться.

Не дурак, поймет, что я его от смерти спас, чтобы он сам о себе не думал. У тебя Грюой, как и у всех выбор был, куда от этого денешься. И пришло тебе в голову живым остаться. Свет клином на сестре Тибора не сошелся, а жизнь – она такая сладкая штука.

И еще, вспомнил эпизод из моей, теперь уже кажущейся очень далекой, прежней жизни.

– Артур, сколько тебе сахара в чай положить? –

Ничего бы в этом необычного не было, если бы не спросил меня об этот один мой сослуживец, рангом даже несколько выше по должности. И я не позиционировал себя альфа-самцом, никогда этого не делал.

Я сказал ему: одну чайную ложку полную, другую наполовину, и три ложечки с сахаром на самом кончике. У него тоже был выбор, и он его сделал на глазах у всех.

До сих пор немного неудобно за него, да и за себя, чего уж там, когда я сказал ему еще и размешать.

А вот к чему это я сейчас вспомнил, и самому непонятно.

Нет, надо было еще книгу с собой захватить. У меня только одна и есть, со сказками.

Ту, по которой меня Милана читать учила, иногда даже при свете костра. Не солидно мне с ней, взрослый мужчина, да и прочитал я ее много раз. А вот эта была бы самое то. И гравюры занимательные, и, не сомневаюсь, слов бы много новых узнал, в отличие от детской книжки. Эх, да чего уж там.

На завтрак я проспал, не услышав двойной удар небольшого колокола, чей звук говорил о подъеме.

Когда выскочил во двор, все уже сидели за столом под навесом. При моем приближении разговоры смолкли и меня рассматривали так, как будто бы увидели в первый раз.

Трепло ты Тибор, мог бы и промолчать. Я ведь в первую очередь о себе заботился.

Может быть, имеются и другие способы разрулить такую ситуацию, да где ж мне об этом знать.

И не надо во мне крутого видеть, их только в фильмах и показывают.

Крутым и ночью солнце светит – вспомнил я одно выражение. И фильм вспомнился, где главный герой кружил в черном, вкруговую затонированном джипе по улицам ночного города в темных солнцезащитных очках. Вот это да, вот это круто.

Кино. Черт побери, что же мне давно это в голову не пришло. Нет, ну надо же, а?

Так, что я об этом знаю? Братья Люмьер, целлулоид. Целлулоид это нечто прозрачное, из него кинопленку делали, и еще горит он хорошо. А вот как его получают и из чего? Понятия не имею.

Хорошо, что у нас еще есть? Фотографии. Что об этом помню?

Пластинки, покрытые эмульсией с серебром, магний для вспышки, проявитель с закрепителем. Все. Тоже зацепиться не за что. Ну что же я тогда эту книгу для развития памяти как следует не изучил. Читал же обо всем этом, но сейчас уже и не помню ничего.

Ладно, необходимо хорошенько все осмыслить, наверняка что-нибудь подходящее вспомню. Сама же идея просто замечательная, никто не станет отрицать.

Читал я в очень желтом и очень популярном журнале, как один тип при дворе какого из Людовиков получил и дворянство, и титул и даже поместье. За то, что презервативы ему из бараньих кишок делал. Нет, кондомы изготовлять я никому не буду, но сама то идея какова!

Надо просто вспомнить какое-нибудь эпохальное изобретение, удачно его пристроить и непременно окажется так, что дворянство будет в кармане.

Только такое изобретение, чтобы и сделать можно было сразу и эффект у него был потрясающим. Дальше дело техники.

Есть над чем подумать. И главное, должно сработать.

– Артуа – окликнул меня Тибор.

Ну вот, не дали мне себя Сократом почувствовать. Он однажды сутки простоял на одном месте, задумавшись. Я же сижу, и сижу всего минут пять, пусть и с ложкой у рта.

Свой тесак на клинкерт, имеющийся у Тибора я все же поменял. Обошлось мне эта операция в сам тесак, пригоршню кремней для пистолетного замка и пару серебряных монеток не самого высокого номинала. И мы оба остались довольны. Тибор, тем, что избавился от не слишком практичного, по его мнению, клинкерта. И тем более я, получив, наконец, то к чему достаточно давно стремился.

Мой новый клинок представлял собой длинное неширокое лезвие с почти незаметным изгибом. Долы по обеим его сторонам доходили почти до самой гарды. Гарда была достаточно мощная, чтобы принимать на нее сильные удары, поскольку ширина и толщина самого клинка настоятельно этого не рекомендовала. Как не рекомендовала и мощные рубящие удары, попросту не хватило бы массы.