Александр Афанасьев - Время героев (Часть 3)

Да… агент Сокол. Я перед вами так… любопытный пацан, сующий нос не в свое дело. И рискующий задницей. А работать… а вот так и надо работать!

– А он знает, что ты…

Юлия снова горько усмехнулась

– А ты как думаешь?

Нет…

Черт возьми, как же мы живем…

– И как ты собиралась?

– Я не собиралась. Он взрослый парень, у него есть свой выбор. Здесь у всех есть свой выбор, Александр.

– У меня его нет.

– У всех он есть.

– У меня – его нет. Ты знаешь, почему.

Юлия закрыла лицо руками.

– Не… надо.

– Почему?

– Господи, ну зачем?! – вот теперь ее прорвало, прорвало по настоящему – зачем?! Я ведь забыла тебя! Я по-настоящему тебя забыла, понимаешь?!

Гримаса судьбы. На такие задания – посылают тех, кого агент знает лично. Кому он может доверять.

Вот так и встретились.

Вместо ответа – я молча встал, вышел из мастер-каюты. Не могу… просто не могу.

– Араб, верно?

Старший спасательной группы отвлекся от помпы

– Да, сэр. Верно.

– Сколько еще осталось? – спросил я

– Главные баки заполнены, сэр – ответил Араб – но мы на всякий случай заполняем и резервные. Лишним не будет.

– Кто-нибудь проверял яхту? Кто-то умеет управлять подобными?

– Двое умеют, сэр.

– Позови одного из них.

Араб выкрикнул указание – и из рубки выбрался еще один спец.

– Слушаю, сэр?

– Яхта. Ты ее проверил? Все в порядке?

– В идеальном, сэр. Здесь все автоматизировано, радарная система едва ли не от фрегата, и сонар, хоть и гражданский – но приличный. Все в норме, сэр, отличная игрушка.

Удачно зашли.

– Боевой приказ. Дальше – вывоз агента обеспечиваете вы. Ваша задача – доставить его целым и невредимым в Российскую Империю, это понятно?

– Да, сэр, нас предупредили.

– Я рад. Пойдете через Атлантику. На север не суйтесь, Гольфстрим вас не спасет, да и опасно это. Идите в направлении Испанского Королевства, ваша задача – попасть в Средиземное море. При необходимости – устанавливайте связь с любым русским кораблем. В Атлантике их полно. Вы знаете процедуру связи?

– Да, сэр.

– В крайнем случае – отклоняйтесь южнее, там Германская Африка. Ни в коем случае не попадите в руки просвещенных мореплавателей, живыми не выберетесь. От них нужно уйти любой ценой.

– Ясно сэр. Нас уже инструктировали.

– Еще раз не помешает. Возьмете с собой все оружие. На всякий случай – я видел здесь спасательную шлюпку с мотором, в критической ситуации спускайте ее. С нами Бог.

– С нами бог, за нами Россия. А вы останетесь здесь, господин вице-адмирал?

Я посмотрел в небо, исполосованное инверсионными следами реактивных самолетов. Только бы эти долбанные мореплаватели не установили сплошную блокаду.

– У меня здесь дела. По-флотски – удачи.

– Удачи и вам, сэр.

– И еще господа. Если доставите их до места в целости и сохранности – считайте, я ваш должник…

– Ясно, сэр.

– Давайте – семь футов под килем.

Ненавижу прощаться…

Я спустился по сходням. Сел на капот Майбаха. Спокойно… раз-два-три. Раз-два-три. Дыши и не расклеивайся.

Дозаправку закончили, подняли на борт сходни. Отдали концы – и яхта пошла вперед, мастерски разворачиваясь в тесной и незнакомой марине.

Вот и все…

– Сэр…

Я обернулся. Двое служащих, один из них тот, которому я сунул пистолет в лицо – стояли за машиной.

– А вы кто, сэр? Что вообще происходит?

Североамериканцы…

– Видите – машина? – я указал на Кадиллак.

– Да, сэр.

– Ключи в замке зажигания. Бронированная. Берите ее, грузите свои семьи, все самое ценное – и сматывайтесь из города к… матери.

Не дожидаясь ответа, я сел в Майбах. Завел мотор. Дел и в самом деле было – много и просто так уезжать… не дождетесь, в общем, как говорят в Одессе.

23 июня 2012 года

Аннандейл, Мэриленд

Нужно было ехать – но ехать я не мог. То, что произошло – буквально выпило меня изнутри. Лишило сил.

Юлия, Юлия…

С детства – нас, дворян, настоящих, потомственных военных дворян растили в жестких и суровых условиях. Мало кто помнит семью – военное или флотское училище, форма, жесткие испытания, учеба. Летом… летом всякое бывало, у кого как. Я обычно отдыхал или в Константинополе, или в Ак-Мечети, родовом имении Воронцовых. Его Величество выделял деда, и получилось – что я попал в пацанскую компанию, в которой подрастал Наследник престола. Как то само так получилось… Его Величество недолюбливал Петербург и старался держать подальше от его соблазнов своего единственного сына. У Наследника престола – только пальцами щелкни – появится масса друзей, но сколько из них будут искренними? Вот почему – Наследник проводил лето в Крыму и Его Величество до определенного момента поощрял его знакомство с сыновьями флотских офицеров и дворян, отдыхающих в Крыму. Наследник был совершенно таким же, как и мы – отец держал его в большой строгости, спрашивал очень сурово. Так мы и бегали по крымскому побережью – ватага пацанов, одному из которых предстояло рано или поздно взять власть в стране.

Так получилось, что мы с детства привыкли не давать волю чувствам. Нас учили, что чувства – это второстепенное, недостойное офицера, одним из поводов для насмешек было "расчувствовался". Если тебя били – нельзя было плакать, если тебя наказывали – ты должен был принять наказание и двигаться дальше. Мы просто не умели давать волю чувствам. И в той ситуации, когда моя любимая женщина попала в беду, все на что меня хватило – это ударить ее и обвинить в предательстве.

Когда-то давно, один из преподавателей русской литературы – посвятил целый урок разбирательству поступка Тараса в произведении "Тараса Бульба". Да, того самого. Тарас Бульба убил своего сына, который встретил любимую женщину и перешел на другую сторону, на сторону врага. Я тебя породил – я тебя и убью. Это страшно – но это нравственный выбор. Выбор, который сделал Андрий – выбрал любовь, выбор, который сделал Тарас – убить порожденного им предателя, в котором он больше не видел сына. Мы, двадцать четыре гардемарина – все как один заклеймили предателя Андрия, для нас этот поступок был совершенно естественным – отец не мог жить с предательством сына, да и сам он – погиб, расплатившись перед судьбой жизнью за жизнь.

Потом – по этому произведению сняли фильм, это было не так уж давно – и впервые зазвучали совсем другие голоса. По телевидению, по радио – выступали люди, критики, какие-то уважаемые в культурной среде люди, которые говорили – что нет, это страшно и это неправильно. Отец не имел право наказать сына смертью за то, что он выбрал любовь, выбрал новую родину и родина эта там, где живет любимая женщина, где семья, где хорошо. Для меня, тогда уже взрослого, морского офицера с черными орлами на погонах подобная постановка вопроса была оскорбительно дикой: как так можно вообще – ВЫБИРАТЬ РОДИНУ?! Разве Родину выбирают? Разве Родина не дается человеку при рождении – как вообще можно выбрать Родину, это же все равно, что присягнуть дважды? Как можно оправдывать предательство любовью, ведь тот же Андрий мог привезти любимую женщину к себе на Родину, а не предавать. Такой же позиции придерживались все дворяне и офицеры, которых я знал – и фильм, всего лишь снятый для синематографа фильм обнажил очень серьезный раскол в русском обществе, впервые за долгое время этот раскол стал виден. Была большая группа людей, которая считала, что можно выбирать Родину, и они открыто высказывали это. Были люди, которые считали, что Родина – это там, где хорошо, что это твоя семья и ни перед кем, кроме как перед своей семьей ты обязательств не имеешь. И были люди, которые это поддерживали.