Афанасьев Александр Афанасьев Александр - Время героев ч3 нов. вариант

В то самое время, когда самолет ВВС-1 совершал посадку в аэропорту Индианаполиса — в город, по семидесятой дороге въехала машина.

Человека, который вел эту машину — можно было в чем-то заподозрить, только если иметь богатое, очень богатое воображение. Это был среднего роста, лет тридцати от роду лет человек, тщательно, до синевы щек выбритый, темноволосый, с правильными чертами лица, среднего роста, без лишнего веса, аккуратно одетый. Он говорил по-английски правильно и совершенно без акцента, он ехал через всю страну, тщательно соблюдая скоростной режим, он ни с кем не вступал в конфликты, он останавливался только на автоматических заправках, где автомат, наподобие платежного терминала — принимал купюры и выдавал бензин, за все время своего пути он ни разу не зашел в придорожное кафе, чтобы обедать, ни разу не свернул к мотелю, чтобы поспать. Он был похож на военного в штатском. Он ничего не ел, и пил не кофе, а минеральную воду без газа, он не ел уже три дня — но ему, привыкшему к суровому воздержанию и смирению плоти — было привычно чувство голода. Его никто и нигде не остановил — но если бы и остановил, у него нашлись бы водительские права на имя Митча Уэйна выданные как раз в Индиане. Если бы дорожный полицейский захотел проверить их по компьютеру — он узнал бы, что Митч Уэйн ни разу даже не привлекался за нарушение скоростного режима, не говоря уж о более серьезных неладах с законом. В наши суровые времена, времена PATRIOT Act и всевластия спецслужб и это не спасает от проявления пристального интереса и возможного превентивного заключения — но это в том случае, если ты привлечешь внимание. А этот человек — в том то все и дело — внимания не привлекал. Вообще.

Этот человек не был зомби или кем-либо еще. Просто он были верующим. Настоящим — верующим, в нашем мире уже не осталось места искренней вере во что бы то ни было — а вот этот человек верил. Он верил так, как верили средневековые инквизиторы, отправлявшие на костры ведьм, как верили кальвинисты, устроившие в Швейцарии геноцид всех, кто не верил. Это была суровая, требовательная вера, ожидающая от своего адепта — готовности на все.

И он был готов. На все.

Когда самолет ВВС-1 замер у выстеленной в аэропорту ковровой дорожки — пожилой негр махнул рукой, и оркестр иезуитского колледжа — довольно слаженно заиграл «Привет вождю». [70] Мелодия, исполняемая как приветствие Президенту САСШ.

Президент Дарби Морган появился на трапе один, приветственно вскинул руки. Он был фотогеничным и умел пользоваться этим. Более того — в отличие от многих других президентов он лояльно относился к прессе и сейчас, у трапа был не только губернатор штата и иные официальные лица — но и корреспонденты местных изданий. В этом был тонкий расчет: журналистский пул путешествовавший с президентом в основном был представлен корреспондентами крупных телевизионных каналов, это была линия коммуникации для крупных городов. А вот жители мелких городов, захолустья, нутряной Америки — в основном читают местные газеты и доверяют им. Вот почему президент настаивал, чтобы представителей местной прессы пропустили к самолету — он искал пути к сердцам жителей глубинки, пытался вырвать коврик из под ног республиканцев. Для этих репортеров — встреча с президентом может быть событие всей их жизни и уж они-то восторженных эпитетов не пожалеют.

Сойдя по трапу — президент попал в плотное кольцо репортеров, со всех сторон сверкали вспышки. Он улыбнулся, поднял руки.

— Сдаюсь, парни. Несколько минут, не больше.

— Господин президент, правда ли что вы намереваетесь поднять налоги?

— Нет, это неправда. Администрация шла и идет скорее по пути выравнивания налоговых шкал и упрощения налоговой системы. Нужно не повышать налоги, а добиваться того, чтобы их платили все. Мы больше внимания уделяем уклонению.

— Господин президент, что вы думаете о деле Фуэнтеса?

Президент мысленно выругался. Проклятье, только этого не хватало — как раз перед выборы. Скверное, готовое взорвать и так накаленную обстановку на юге дело. Мексиканский парнишка — не из лучшей семьи — тайно встречался с белой девушкой и вроде как подсадил ее на кокаин. Отец девушки — парню было семнадцать, девушке и вовсе пятнадцать, дети совсем еще — ворвался с ружьем в мексиканскую забегаловку и положил незадачливого ухажера на глазах у всех. Пять зарядов картечи с двух метров — страшное зрелище. Потом — сдался полиции. Мексиканцы вышли на улицы, тут же вспомнился еще один парнишка, в спорной ситуации убитый полицейскими за неповиновение — и понеслось. Пока все держалось под контролем — но это пока.

— Об этом думать следует не мне, а присяжным.

— Но администрация выскажет свою точку зрения, господин Президент?

— Безусловно, нет.

— Как насчет требований о сокращении поддержки фермеров? Администрация пойдет навстречу?

— По крайней мере — не в том виде, в каком они выражены. Мы настаиваем на своем праве проводить самостоятельную политику и поддерживать тех, кого считаем нужным. Однако, фермерам тоже стоило бы задуматься. Мы собираемся принять обязательные требования об использовании топлива Е85, [71] 85 % бензина и 15 % спирта. фермерам нужно быть готовыми к этому и соответственно планировать культуры. Я бы сажал тростник под спирт, как раньше в Бразилии.

— Господин президент, а как насчет русской торговой делегации? Они будут покупать нашу сталь?

Если бы…

— Мы сделаем все, что от нас зависит…

— Господин президент, как насчет мер по поддержке проблемных банков?

— Они были и будут избирательными. Я придерживаюсь старомодных взглядов и считаю, что несостоятельным бизнесменам не стоит помогать из государственной казны. Но я прослежу, чтобы люди, вложившие в банки заработанные ими деньги не потеряли их.

— Господин президент…

— Уже шесть вопросов, джентльмены — вместо пяти. Встретимся на старой кирпичнице…

Президент устало опустился на заднее сидение Бегемота — созданного на раме Шевроле Субурбан президентского лимузина с дизайном от Кадиллак. Он весил семь тонн и стоил три миллиона долларов за машину. В эпоху локальных войн и глобального терроризма — руководителю одной из сверхдержав было опасно ездить на чем-либо ином.

— Черт… Еще не началось, а я чувствую себя усталым.

Один из ближайших друзей Президента, политический советник Томас Лодж — протянул ему банку холодного, безалкогольного пива

— Все нормально…

— Ты заметил, что пока не задали ни одного вопроса о войне?

— Это хорошо.

— Нет, это плохо — сказал Президент — республиканский кандидат постоянно педалирует эту тему. Они слушают его, а не меня.