Кирилл Мамонтов - Хронокорректоры

– И как прикажете понимать это безобразие? – осведомился взбешенный Алексеев. – Неужели все-таки война?

– Будем надеяться, что произошло недоразумение, – бодро предположил Витгефт.

– Хорошо недоразумение! – рявкнул наместник и обернулся к Стесселю. – Анатолий Михайлович, распорядитесь отправить отряд на корабль, который выбросился возле пятой батареи.

В море грянул сильный взрыв, озаривший профиль броненосца старого типа. Стрельба продолжалась, и стал виден горящий корабль, уходивший прочь от берега. Офицер, командовавший сигнальным прожектором, подбежал к наместнику и возбужденно произнес:

– Позвольте доложить, ваше высокопревосходительство, «Пересвет» сообщил о взрыве мины рядом с бортом. Открылась небольшая течь.

– Война, – резюмировал наместник и воинственно добавил: – Ох и несладко придется вероломным япошкам.

Следуя общему примеру, Гога и Рома тоже перекрестились, чтобы не выглядеть белыми воронами.

Часы показывали 0.24. Корабли продолжали стрелять, «Аскольд», «Диана» и «Новик» догнали пытавшийся сбежать подбитый миноносец и расстреляли с пятнадцати кабельтовых, подобрав нескольких пленных.

Штаб крепости оказался поблизости – на обратном склоне горы Золотой, на окраине Старого города. Здесь творился сущий кавардак, офицеры с обезумевшими глазами бегали по коридорам, много хриплых голосов орали в телефонные трубки так яростно, что могли бы даже без всяких проводов докричаться до броненосца, стоявшего в трех милях от берега.

Во втором часу ночи множество разрозненных рапортов начали складываться в более-менее логичную картину первого сражения необъявленной войны. Были взяты в плен моряки с трех истребителей, они же дестройеры: выбросившийся на берег «Икадзучи», утонувшие «Никкомару» и «Синономе». Два пленных офицера говорили на немецком и английском языках, поэтому их удалось допросить.

Если сложить донесения всех русских кораблей, принимавших в участие в бою, то было потоплено не менее четырнадцати миноносцев на внешнем рейде и два на внутреннем. Однако пленные моряки уверяли, что в атаку на Порт-Артур были брошены лишь три отряда по четыре контрминоносца-дестройера в каждом. Японцы имели приказ потопить как можно больше кораблей на внешнем рейде, причем главное внимание обратить на новейшие броненосцы и броненосные крейсера.

Английский пароход «Фули» был потоплен в самом начале боя торпедами дестройера «Икадзучи», на котором держал флаг командир 2-го отряда Ичиро Исида. Поняв, что произошла трагическая ошибка, капитан 2-го ранга Исида не перенес позора и совершил обряд харакири.

К удивлению японцев, корабли эскадры словно ждали нападения и открыли огонь, едва миноносцы появились в лучах прожекторного света. Под недружным и неприцельным, но плотным градом снарядов истребителям приходилось непрерывно маневрировать, поэтому торпедные выстрелы получались неточными. Несколько поврежденных русскими снарядами миноносцев вернулись в открытое море, не сумев приблизиться на дистанцию выпускания самодвижущихся мин. Пленный лейтенант с «Никкомару» божился, что видел, как уже на второй минуте боя русский снаряд причинил тяжелые повреждения дейстройеру «Касумо», который малым ходом покинул акваторию.

Одна из японских торпед угодила в корму «Паллады», повредив рулевое управление. Крейсер имеет течь, но своим ходом вошел в бухту и был подтянут к доку портовыми буксирами. Много торпед запуталось в противоминных сетях разных кораблей. Не повезло броненосцу «Пересвет» – торпеда попала ему в сеть, но все-таки взорвалась, не коснувшись борта. Хотя сквозной пробоины нет, корпус ниже ватерлинии прогнулся внутрь, образовались зазоры между стальными листами, вода поступает в отсеки, но помпы справляются с откачкой.

– Ужасно, просто ужасно! – восклицал наместник, не знавший, что в другой реальности подобная атака завершилась куда удачнее для противника. – Броненосец и крейсер повреждены и надолго вышли из строя, тогда как у неприятеля всего лишь три миноносца потоплены. Завтра же выведем эскадру в море и дадим баталию негодяю Того.

– Не дадите, коли Того будет знать, что наши лучшие корабли в целости остались, – засмеялся Рома. – Японцев обмануть должно, иначе не решатся сучьи дети приблизиться к Артуру.

Предки не имели ни малейшего представления о тонком искусстве дезинформации. Пришлось изрядно потрудиться, разъясняя самые простые правила тайной войны. Кажется, адмиралы все-таки поняли азы, а большего от них пока не требовалось.

Ближе к двум часам ночи Дымов привез хронокорректоров к заведению мадам Курицыной, а тем временем аппараты беспроволочного телеграфа на броненосцах и крейсерах гнали в эфир панические радиограммы. Если верить этим отстуканным азбукой Морзе депешам, то в результате минной атаки было потоплено не меньше десятка русских кораблей 1-го ранга.

Оставшийся снаружи Дымов успел объяснить хронокорректорам, что мадам Изольда перекупила несколько популярных шлюх у поспешно уезжавших японских бандерш. В зале с диванами грустно играл музыкальный ящик, проститутки скучали без клиентов. Здесь же, как и предполагалось, изнывал в ожидании осведомленных путешественников английский резидент Сидней Рейли.

Георгий громко провозгласил с порога:

– Всем шампанского! Я выиграл пари!

Персонал ожил, набежала дюжина «девочек» и даже клиенты – заводской инженер, два купца и журналист издававшейся в Порт-Артуре газеты «Новый край». Роман объяснял благодарной публике:

– Его светлость князь Лобханидзе-Шадури заключил пари с членом августейшей семьи на десять тысяч золотом. Выиграл, господа! Как и предрекал князь Георгий, в первом бою русский флот потерял несколько кораблей, а японцы потерь не понесли.

– Я слышала какой-то шум, – томно произнесла мадам Изольда с очень сильным восточным акцентом. – Это были выстрелы?

Рейли суетливо поинтересовался:

– Что же случилось? Неужели все-таки началась война?

– Не знаю, война или нет, но стреляли много, – возбужденно произнес Гога. – Лично я подозреваю, что никаких японских миноносцев на самом деле не было.

– Тот лейтенант с «Ивана Калиты» то же самое сказал, – подтвердил Рома. – Увидели в темноте какую-то тень и начали палить во все стороны. Сами свои корабли перетопили. «Ретвизан» потопил «Цесаревича», приняв за японский корабль, а «Ивана Грозного» и самого «Ретвизана» свои же миноносцы на дно пустили.

– Господа, в такую неразбериху трудно поверить. – Рейли недоверчиво насупился. – Потоплены лучшие русские корабли?

Допив шампанское, Роман отмахнулся, с интересом разглядывая шлюх. Все они были сильно потрепаны, безвкусно накрашены и вообще несимпатичны. Разочарованный хронокорректор буркнул рассеянно: