Александр Мамонтов - Сущность: Лирика

Вещей волей прозренья —
В рясе пастыря небо и звёзды.
Их всегдашнее кредо —
Верный курс, курс спасительный дать.

Но дела – за делами,
И бывает на грех слишком поздно,
И другой звёздной ночи,
Словно манны, приходится ждать.

Мы – солдаты рутины,
Хоть честнее считаться рабами,
Веря в праведность утра,
Но забыв о бескрайней ночи,

Вдаль шагая с молитвой,
Второпях и сухими губами,
Глядя в звёздное небо,
Пока разум взывает: «Молчи!»

Струятся лет невидимые воды,
И долог, и тернист познанья путь.
Что остаётся нам? Усилий всходы,
Дерзаний смелых пламенная суть.

Взор мудреца и шаг неторопливый,
Порыв души, умеющей прощать…
Да в час благой ниспосланная нива —
Младое поколенье просвещать!

Мир за окном – сплошная H2O,
И чтобы ей ни дна и ни покрышки!
Погода жуть. И хочешь одного:
Недолгой пусть, но всё же – передышки.

Глумливо межсезонье. Сырость, дождь.
Нужнее нет зонта на белом свете.
Сегодня дождь и чувств, и мыслей вождь,
К тому ж, – за ноги мокрые в ответе…

Насупишь брови. На повестке – стресс.
Куда ни кинь, осенние невзгоды…
Но всё ещё, как летом, – зелен лес,
И песня есть, что нет плохой погоды!

Иждивенцем мечты
Брошу якорь в причудливой дали,
Дали – сада цветенья
Божественных нимф – гесперид.

И в шеренгу бойцов
В латах ратника встану едва ли,
Нескончаемых войн
За спасенье души инвалид…

По ухабам земного пути
Шаг бунтарский всё глуше,
Синий купол небес
Скрала алчная тьмы пелена.

И под игом забвенья,
В строю – непокорные души,
И не знает их гордых имён
Отчужденья стена.

Священна память ставших мифом лет,
Арбитра всех на свете постижений!
Не в этом ли гарантия побед
И эликсир от боли поражений?

Впал в забытьё спасенья душ алтарь,
Пустых затей пучина поглощает…
Забвение того, что было встарь,
Очнувшаяся совесть не прощает!

Ей ли неведом торжества порыв,
Поодаль от падения людского?
И боль: за сребролюбия нарыв
Потомков славы озера Чудского!

В порыве отчаянья любимцу небес
Что толку просить подаянья,
Коль в дебрях души поселившийся бес
Свободен от мук покаянья?

Труб льстивые гимны едва ли спасут,
И зависти вязко болото,
Во славу которого собственный суд
Вершит мести жаждущий кто-то.

Он – хохот в затылок, он – злая молва,
Он – склеп, возведённый до срока…
Обманутой юности спят острова
Под игом всевластного рока.

Так не потому ль, далека и близка,
Волною на памяти брег
Приходит в твой дом символистов тоска,
И снится Серебряный век…

Для звездочёта звёзды,
Кто бы там что ни рек, —
И вдохновенья воздух,
И откровенья брег…

Разве в том нет расчёта
Или двойного дна?
Скажете: звёзд без счёта,
Выгода здесь видна?

Ну и опять – литавры,
Слава, цветы, почёт.
Если прельщают лавры,
Ты – и не звездочёт.

Сущее святотатство
Зависти подлой навет.
Это ли не богатство —
Вера в астральный свет?!

Без потерь не прожить —
Так зачем сокрушаться об этом?
Сдвинет брови закат,
Возложив поминальный букет

К монументу мечте
Хмурым, наспех придуманным летом,
Как не делал никто
За последнюю тысячу лет.

Жаль вот, столько не жить
И протекция вряд ли поможет:
Надо попросту сжать
Быль и небыль, как пальцы в кулак!

Если где-то саднит,
Если что-то болезненно гложет
Или просто мешает
Перемирия вывесить флаг…

Сгинут призраки тьмы,
Разметав грешной жизни обломки!
Мы шагнём в никуда
На ещё одну тысячу лет.

И ростками взойдут
Просвещённые наши потомки,
Старомодным отцам
Снисходительно глядя вослед.

Соцветье рифм подобно лепесткам,
Ни дать ни взять – ниспосланное чудо.
Но доверяться скептика рукам —
Отнюдь не безобидная причуда.

Питает влага чуткий стебель их,
Живительная влага восхищенья!
Её заслуга – ввысь влекущий стих,
Бесценный ключ к кормилу посвященья.

Чтоб кануть в Лету, превратившись
в быль?
Так в этом смысл ниспосланного чуда?
Забвенья пыль – совсем иная пыль,
Ей дела нет до бредней самосуда!

Ей дела нет, что вянет лепесток
И хмурый день за горизонт уходит…
За горизонт, где дум и душ исток
Рифм торжеством бессменно верховодит!

Всему наперекор, как витязь на распутье,
С намереньем благим, извечным корнем зла,
Расфранченный декор, в чертогах лилипутья,
Амурчиком нагим, прицельно, из угла.

А облака плывут, похожие на грёзы,
Бедовых сизарей крыло пронзает высь.
Там вечными слывут классические прозы,
Там твердь земная – в точь Создателя эскиз…

По выступам камней видавшей виды суши
Беззвучна поступь тех, кто был честнее нас.
Урочище теней, друзей ушедших души
И искуплённый грех высокопарных фраз.