Тим Пауэрс - Гнёт ее заботы

Он взглянул в пронизывающие насквозь, живые карие глаза незнакомца. ― Карбонарии, ― сказал тот.

Кроуфорд кивнул, немного успокоившись. ― Si? [414]― сказал он.

Мужчина быстро заговорил на языке, который Кроуфорд сперва принял за французский; затем он опознал его как выговор Пьемонта [415], который лежал к западу от долины, и даже сумел понять, что ему говорят. ― Тебе нужно отправиться по реке, ― сказал мужчина, ― через Ломбардию ехать нельзя. Проточная вода собьет их со следа.

― Э-э… кто, ― осторожно спросил Кроуфорд, бессознательно стараясь подражать акценту, ― мы, по-вашему, такие?

Мужчина отобрал у Кроуфорда поводья и погнал лошадей на восток по идущей в сторону от моста более узкой грунтовой дороге.

― Я думаю, ― сказал он, ― вы та пара, которая этим утром продала в Парме воняющую чесноком карету; пара которой удалось вчера миновать пограничную стражу на перевале Циза из-за того, что женщина была больна, а мужчина дал стражникам большую взятку, и сейчас у этой пары большие неприятности.

Внезапно Кроуфорд вспомнил встреченную на Пьяцца стражу, которая арестовывала всех, кто выглядел как оборванец, как совсем недавно выглядели и они с Джозефиной; также он вспомнил стражника, который пропустил их через ворота Пармы, после того как обнюхал карету. В этот миг он был бесконечно рад, что им с Джозефиной пришло в голову сменить экипаж Байрона.

Новая карета была к этому времени посреди деревянных лачуг, и хлопок в воздухе сделался вездесущим. Кроуфорд чихнул шесть раз подряд.

― Они вымачивают убранный урожай льна, ― сказал проводник Кроуфорда. ― Воздух будет полон этой дряни еще несколько дней. Он бросил быстрый взгляд в сторону Кроуфорда. ― У тебя случаем не найдется выпить, товарищ по оружию?

― А… да, конечно. Кроуфорд протянул ему фляжку, и мужчина, выпив все, что там было, протянул ее обратно. ― Благодарю. Меня зовут делла Торре.

― Я, ― начал было Кроуфорд, но мужчина поспешно вскинул украшенную пятном руку.

― Меньше знаешь, крепче спишь, ― сказал он. Вчера наши люди убили австрийского курьера ехавшего из Лериче. В письме, которое он вез, было описание вас двоих, а так же упоминалась твоя метка Карбонария. Он бросил взгляд через плечо на видневшийся позади мост. ― Безусловно, этот курьер был не единственным.

― И что, Австрийцы нас сейчас преследуют? ― спросил Кроуфорд. ― Может нам тогда и эту карету бросить…

― Все верно, так вы и сделаете, но немного попозже. Они еще пока не здесь ― я обогнал их полчаса назад на дороге из Пармы, но их лошади не идут ни в какое сравнение с моим жеребцом, а я добрался сюда лишь несколько минут назад.

― Вы знаете… почему они нас преследуют? ― спросил Кроуфорд. «Может быть из-за сердца Шелли? ― подумал он; ― или из-за тех людей, которых я убил в Риме? Или из-за того и другого»?

― Нет, ― ответил делла Торе, ― и знать этого не хочу. Я просто предположил, что у вас дела Карбонариев.

― Так и есть.

Ряд обветшалых деревянных доков разделял обочину по левую сторону от них, и делла Торре резко повернул карету в узкий проход между двумя похожими на склады строениями у одного из причалов. Кроуфорд услышал скрип и скрежет, когда какая-та деталь кареты зацепилась за угол здания и, по-видимому, отвалилась.

Делла Торе не обратил на это никакого внимания. ― Здесь должна быть лодка, ― сказал он и спрыгнул на жалобно заскрипевшие в ответ доски.

В этот миг на пороге здания, с которым они только что столкнулись, показались несколько здоровых, но очевидно напуганных мужчин, и делла Торе тотчас час же ввязался с ними в жаркий спор, «словно, ― подумал Кроуфорд, ― они были давнишними противниками и сейчас вернулись к своим нескончаемым прениям».

Не зная кого больше бояться, преследовавших его австрийцев или своего нового союзника, он спустился вниз и открыл дверь кареты. Джозефина спала, и он нехотя потряс ее за плечо.

Она открыла глаза, но без всякой настороженности.

― Мы бросаем карету, ― отчетливо сказал он, ― поплывем на лодке. Тебе возможно нужно проветриться.

― На лодке? ― с сомнением спросила она.

― На лодке, ― ответил он. ― Что не так? Может, ты хочешь , чтобы он мог следовать за тобой?

Она опустила глаза. ― Ты же знаешь, что это не так, ― сказала она. Она выбралась из кареты и нетвердо стояла возле него. И он нежно ее обнял. ― Но, ― прошептала она, ― знаешь также, что кровь моя хочет.

Делла Торе появился из-за кареты, ударяя себя по лбу. ― Люди Эмилия продажные собаки, ― сказал он, поравнявшись с Кроуфордом и опуская руку. ― Эти кретины хотят получить с вас тысячу лир за пользование одной из их лодок. Это, понимаешь ли, их лучшая лодка. Правда так оно и есть, на этой лодке я вместе с одним из них могу доставить вас в Порто-Толле [416]на Адриатике самое большее за пару дней.

Внутри у Кроуфорда все опустилось. У них всего-то оставалось около полутора тысяч. Но он не видел другого выбора, кроме как согласиться на условия этих людей, так как времени торговаться, похоже, не было.

― Хорошо, я согласен, ― сказал он, презирая свой голос, прозвучавший, словно голос древнего старика.

Делла Торе уныло кивнул, затем пожал плечами. ― Ну, по крайней мере, они бесплатно позаботятся о лошадях и карете, которую так настойчиво ищут австрийцы.

«Не сомневаюсь, что позаботятся», ― с горечью подумал Кроуфорд. Вслух он, тем не менее, ответил, ― Очень хорошо. «Интересно, какая часть навара достанется тебе»? ― подумал он.

― Я, ― стоически продолжил делла Торе, ― помогу тебе погрузить ваш багаж в лодку.

― Вы очень любезны, ― по-английски сказала Джозефина, когда они направились по причалу к реке.

Лодка была около тридцати футов в длину, с закругленными носами и подобными деревянным крыльям шверцами [417]по бокам; крепящаяся на шарнирах мачта была уложена на корме, и Кроуфорд разглядел, что она несла оснащенный гафелем грот-парус и кливер. Он признался себе, что выглядело все вполне надежным.

Не прошло и минуты, как мачта была поднята и водружена на свое место, и, как только багаж и четыре пассажира разместились на борту, концы были отданы, паруса подняты и обращенный к берегу шверц был опущен на воду, и лодка начала, разворачиваясь, удаляться от причала.

Джозефина сразу же направилась к одной из расположившихся под палубой узких лежанок, а Кроуфорд снова наполнил свою фляжку и уселся возле ограждения правого борта, и смотрел, как оставленное ими селение удаляется за кормой.

Сегодня был понедельник. Они покинули Лериче в ночь с субботы на воскресенье, и он уже потратил больше половины от двух тысяч лир, которыми его снабдил Байрон… а так же потерял карету и лошадей.