Тим Пауэрс - Гнёт ее заботы

На какой-то миг он был уверен, что это и впрямь Джулия, его Джулия, его вторая жена, что столь ужасно погибла в гостинице в Гастингсе. Затем он заметил, что форма ее челюсти была слегка неправильной, а лоб был слишком высоким, и кашлянул, пытаясь скрыть замешательство.

Но, когда она взглянула на него, он увидел, что один ее глаз смотрит неправильно и немного отличается по цвету от второго, и волосы зашевелились на его голове, когда он понял, кто это был.

― Джулия, ― представил его Северн, ― это доктор Айкмэн. Больница через реку прислала его ― бесплатно! ― осмотреть Джона.

Джозефина кивнула Кроуфорду, очевидно его не узнавая, и это напомнило ему о том, как сильно он постарел с тех пор, как она видела его в последний раз. ― Доктор Кларк согласился привлечь вас как консультанта?

Кроуфорд гадал, могло ли в том, что привело ее сюда, быть что-то кроме немыслимого, ужасающего стечения обстоятельств, и поэтому пропустил ее вопрос и был вынужден попросить ее повторить. Она сделала это, и он устало покачал головой и потянулся к лежащей на столе фляжке.

― Нет, ― ответил он, поднося фляжку ко рту. ― Прошу прощения, ― сказал он мгновение спустя, опуская фляжку и вытирая рот свободной рукой. ― Нет, но я могу показать вам мои медицинские разрешения и рекомендации, которые, я гарантирую, превосходят все, чем может похвастаться Кларк ― и я могу гарантировать выздоровление мистера Китса.

Джозефину его слова, казалось, не убедили. ― А что обо всем этом думает мистер Китс?

― Джон отказывается от его помощи, ― вставил Северн, очевидно снова задетый неподобающим поведением Кроуфорда. ― Айкмэн хочет, чтобы Джон спал с открытым окном и… ох, еще он хочет, чтобы вы отмыли там подоконник .

По тону, которым он это сказал, было ясно, он ожидает, что сиделку оскорбит, что ее держат за прислугу, но вместо гнева в ее глазах мелькнула тревога.

― Кто вас послал? ― тихо спросила она. ― Кто угодно только не Больница Святого Духа, они там не возражают против чеснока, святой воды и закрытых окон!

Северн непонимающе уставился на нее, но Кроуфорд приблизился к ней и сказал прямо в ее лицо. ― Я никогда не говорил, что меня послала Больница Святого Духа. Я лишь сказал, что мои методы помогут ему исцелиться. Он вспомнил, что она и сама страдала от своего рода нервного расстройства, и подумал, как было бы прекрасно разомкнуть сейчас ее челюсти и опрокинуть содержимое пузырька прямо ей в горло.

Одновременно он смутно осознавал, что и сам сегодня не был верхом тактичности; упоминание о Шелли, а затем внезапное появление Джозефины, и тысячи воспоминаний из его, казалось, безвозвратно ушедшего прошлого, вновь нахлынули на него. Только из-за этого он и носил собой эту фляжку. Она помогала ему привести себя в бессознательное состояние каждый раз, как такое случалось ― как правило, поздно ночью ― и его одолевало искушение пригласить свою нечеловеческую супругу вернуться ― и вот сейчас он беззастенчиво присосался к фляжке в самой что ни на есть середине дня.

Фон Аргау заставил его выучить последовательность действий, к которым следовало прибегнуть, если события начнут выходить из-под контроля, и он опасался, что скоро, ему, хочешь не хочешь, придется впервые ей воспользоваться. Несмотря на то, что Фон Аргау нахмурился, когда описывал процедуру, и вне всяких сомнений надеялся, что Кроуфорду не придется к ней прибегнуть.

― Послушайте, ― отчаянно сказал Кроуфорд, ― дайте мне всего лишь одну ночь. Если к завтрашнему утру он стремительно не пойдет на поправку, я полностью оплачу счет доктора Кларка ― а также ваше жалованье, ― добавил он, поворачиваясь к Джозефине, ― за все то время, что вы здесь работаете.

Выражение лица Джозефины не изменилось, но Северн недоверчиво улыбнулся ― Правда? Не могли бы вы написать расписку? Хвала Небесам, это позволит…

― Нет, ― резко оборвала его Джозефина, ― он должен уйти. Джону не нужные его услуги. А я не нуждаюсь в плате за эту работу ― я сберегла кое-что на черный день, к тому же по выходным у меня достаточно пациентов, которые платят, да и арендная плата в приюте Святого Павла не слишком обременительна…

― Простите, Джулия, ― немного суховато ответил Северн, ― но боюсь, не вам принимать решение подобного рода. Если этот человек желает оплатить счет Кларка…

В этот миг позади них отворилась дверь, и, повернувшись, Кроуфорд с изумлением увидел, что Китс поднялся с постели и, покачиваясь, возвышается в дверном проеме.

― Мой брат, ― прошептал Китс, а затем повалился вперед.

Кроуфорд и Северн ринулись к нему и подхватили в самый последний момент, а затем оттащили обратно в кровать.

― Вы, сказали нам, ― мягко сказал Кроуфорд, ― что Том умер от чахотки.

Китс нетерпеливо покачал головой. Другой брат, Джордж ― надеюсь у него все хорошо ― я уговорил его отправиться в Америку ― мне даже пришлось одолжить ему на это денег ― но теперь он вдали отсюда, и целая Атлантика лежит между ним и моей… крестной матерью, моей демонической матерью… а мой брат Эдвард умер, когда мне было всего лишь шесть… но моя сестра , Фани, ей лишь семнадцать! И она сейчас в Англии! Боже, неужели вы не понимаете? Я… Он сорвался на глухой кашель, и, казалось, вновь потерял сознание; но спустя мгновение он открыл глаза, пристально посмотрел на Северна и выдавил через окровавленные губы, ― Мне очень жаль, Джозеф. Я знаю, что было бы прекрасно избавиться от долга перед Кларком. Но этот… малый, Айкмэн, должен уйти. И не позволяй ему возвращаться.

Кроуфорд склонился над кроватью. ― Ты хочешь умереть, ты это пытаешься сказать?

Китс отвернул голову к стене. ― Нет, чертов идиот, я не хочу умирать. Боже…

Северн схватил Кроуфорда за руку и насильно вывел его из комнаты, а затем выпихнул через входную дверь в коридор. Кроуфорд был слишком удивлен, чтобы сопротивляться, так как Северн совсем не выглядел сильным.

― Он помолвлен с девушкой в Англии [269], ― сквозь зубы процедил Северн, ― и знает, что больше никогда ее не увидит. Она пишет ему письма, но он больше не разрешает их читать. Даже вскрывать их не разрешает. При этих словах, на его глаза навернулись слезы, и он сердито смахнул их прочь.

― А его новая книга, наконец-то она привлекла внимание, на которое он надеялся всю свою жизнь. И он не какой-нибудь… аскетичный затворник , он ― был когда-то ― подвижным, здоровым юношей, а теперь он в Риме , но не может даже выбраться наружу и посмотреть на него. А вы говорите, он хочет умереть.

Кроуфорд начал было говорить, но Северн грубо его толкнул, и он сделал несколько пьяных шагов обратно по коридору.

― Если я увижу вас здесь снова, я… ― начал Северн, затем просто безнадежно тряхнул головой и вернулся в комнату, захлопнув за собой дверь.