Александр Логачев - Разрубленное небо

«И вот уж кто точно меня бы не узнал, так это цирковые, — иногда думал он, когда смотрел на свое отражение в воде или в зеркале из отполированного металла. — Явись я им таким чудом, бросились бы наутек с криками „Шайтан! Шайтан!“».

— Ну все, — сказал Артем, отодвинул решетчатую бумажную перегородку и вышел в коридор.

Брат и сестра дожидались его в комнате для приема гостей. Эту комнату Артем устроил на втором этаже рядом с залом для занятий кэмпо. Окна комнаты выходили на небольшой сад с сакурами, с живописно обложенным камнями родником, с бамбуковым желобом, по которому ключевая вода стекала в небольшой пруд.

Когда он вошел, гости поднялись с циновок. В отличие от Артема, оба Кумазава за четыре месяца внешне нисколько не переменились. Сестра была столь же хороша собой, а Хидейоши… Ну а что Хидейоши? Все такой же Хидейоши — в лице, осанке, в каждом жесте виден конфуцианский благородный муж. (Правда, Конфуция Артем ни там , ни здесь не читал, однако здесь умные люди достаточно, как он считал, толково и квалифицировано растолковали ему, что к чему в этом конфуцианстве и что имел в виду китайский мыслитель под сочетанием слов «благородный муж». Касаемо последнего — Кумазава Хидейоши, как вывел для себя Артем, полностью бы устроил старину Конфуция.)

Почему-то Артем полагал, что, едва он увидит Ацухимэ, у него пойдет кругом голова, как, бывало, кружилась она у него и раньше от близости прекрасной японки, когда вдвоем они странствовали по провинции. Однако никакого головокружения не случилось. И сердце не сорвалось с цепи и не пустилось в бешеный перепляс. Кто его поймет, это сердце… Хотя, конечно, вновь видеть Ацухимэ ему было чертовски приятно.

Сперва низко поклонились гости, прижав кулаки к бедрам. Они не распрямлялись, дожидаясь ответного поклона хозяина, тем самым выказывая уважение хозяину дома и влиятельному господину.

Артем склонился в поклоне чуть менее глубоком, чем у гостей. И дело тут не в меньшем уважении, а в церемониальных тонкостях. Ведь это не он зазывал к себе в гости, это к нему пожаловали незваные визитеры. Поэтому более глубокий гостевой поклон — как бы извинение за то, что потревожили, может быть, даже оторвали хозяина от каких-нибудь важных дел.

Что-что, а науку поклонов за эти месяцы Артем освоил почти в совершенстве. Без нее тут никуда.

— Сядем, — Артем показал на столик.

На застеленный тонкой бумагой стол расторопными слугами уже были выставлены холодный чай и рисовое печенье. Едва все опустились на колени, как Хидейоши протянул Артему бамбуковый пенал. Артем открыл его и достал свиток бумаги. Развернул и прочитал: «Доставит его Кумазава Хидейоши. Писано от тэнно [4] Тэнно («верховный правитель») — официальный титул правителей Японии. А микадо (буквально: «почтенные врата») и некоторые другие наименования императора — это эвфемистические титулы, которых за японскую историю было множество, но некоторые не прижились, некоторые не столь часто используются. Сидзё к даймё Ямомото, какового почитают за воплощение Бьяку-Рю. Тэнно Сидзё зовет даймё Ямомото ко двору. Кумазава Хидейоши поручено сопровождать даймё Ямомото в Киото». Подпись. Печать.

Ну, вот и дождался… Вызывают-таки на императорский ковер…

Сам факт такого вызова Артема нисколько не удивил. Что называется, давно пора. Перезрело уже императорское приглашение в гости. Артем ждал его сразу после своей победы над монголами… Ну, если не прямо сразу, то чуть-чуть погодя, все же новости облетают Страну восходящего солнца не по оптико-волоконным кабелям, а из уст в уста, что происходит несколько медленней. Однако даже с поправкой на уста все сроки вышли, а гонца с приглашением в Киото все не было и не было. Неужели императору неохота взглянуть на героя, на живую легенду, черт возьми, на человеческое воплощение мифического Белого Дракона? Да и в конце концов, должен же верховный правитель просто озаботиться тем, в чьи руки перешла реальная власть в одной из провинций его страны.

Артем ждал, когда прискачут по его душу (можно сказать, всегда держал наготове тревожный чемоданчик), недоумевал, почему не вызывают, ждал, недоумевал и… в конце концов ждать перестал. Пожал плечами, мол, Восток — дело тонкое, не нам с наскоку его раскусить, потому будем жить как живется.

Но вот не прошло и четырех месяцев, как подоспело императорское приглашение. Интересно все же, почему именно сейчас, почему они там вдруг встряхнулись и вспомнили?

— То, что послали тебя, это не случайно, так? — спросил Артем, все еще продолжая держать в руках письмо.

— Да, — кивнул Хидейоши. — Я не скрывал знакомства с тобой, поэтому послали меня.

Артем бросил взгляд на Ацухимэ. Хотел было спросить Хидейоши: «А сестра сама вызвалась поехать с тобой или как? Или ты настоял? Или, скажем, оставить не с кем?» Но сдержался. Спросил о другом:

— И когда тебе велено назад?

— Моего… нашего возвращения ждут не позже чем через месяц.

— А если вдруг через месяц мы не появимся в Киото? — катнул пробный шар Артем.

— Почему? Как так? — Хидейоши явно напрягся.

Вообще напряжение между ними стало чувствоваться с самого начала. Возможно, из-за поклонов этих идиотских и необходимости во всем следовать установленному ритуалу. Нет чтобы по русскому обыкновению похлопать друг друга по плечам, расцеловаться троекратно, восклицая: «Сколько лет, сколько зим! Что ж не пишешь-то, а? А помнишь как мы с тобой?.. Пошли-ка хлопнем с дороги по рюмашечке!» Ну и так далее. Вместо этого — сплошные церемонии.

— Ну мало ли почему люди задерживаются, — пожал плечами Артем. — Скажем, в день отъезда я заболею и слягу. И пролежу никак не меньше месяца, а то и двух. Что тогда делать?

Хотя Артем говорил полушутливым тоном, Хидейоши был предельно серьезен:

— Я отправлю в Киото гонца с письмом. В письме я объясню причины задержки.

Артем продолжал поглядывать в сторону девушки, но Ацухимэ как сидела, опустив глаза, так и продолжала сидеть.

— А если твой гонец не доедет? Скажем, по дороге конь под ним сломает ногу, падет, придавит гонца, сломав ему чего-нибудь… ну и так далее…

— Я не понимаю тебя, Ямомото! — Хидейоши сдавил пальцами колени.

— Чего ж тут непонятного? — развел руками Артем. — Один знакомый мне чиновник, посланный с важным поручением, помнится, тоже попал по дороге в неприятную историю и чуть было не загубил все дело. Такое случается.

— Что ты хочешь от меня услышать? — в голосе Кумазава слышалась некоторая растерянность.

— Он хочет вызнать, — неожиданно вступила в разговор Ацухимэ, — не даны ли тебе полномочия доставить даймё в столицу любым способом. Включая силу. А также Ямомото хитрыми вопросами пытается дознаться, не известно ли тебе что-нибудь о тайных замыслах двора. Не хотят ли, выманив даймё по имени Ямомото в столицу, там его убить.