Марат Ахметов - Сталин. Разгадка Сфинкса

— Кажется, я должен оставить данный дастархан?

Заявил он возмущенно, создав напряженное положение. Ситуацию спас госсекретарь США Джеймс Бирнс, удачно заметивший, что поскольку в Советском Союзе употребляется выражение «дядя Сэм», не может же «дядя Джо» звучать столь обидно в отношении маршала Сталина. Вождь успокоился, якобы сообразив, что прозвище дано ему дружески в знак симпатии.

Весьма симпатично выглядит Сталин в описании, сделанном Симоновым после его послевоенной встречи с литераторами. В конце разговора Генералиссимус осведомился о мнении в писательских кругах «о Ванде Василевской как писателе». А.А. Фадеев выразил общее мнение, оценив невысоко ее дарование. Сталин взглянул на него, помолчал и, как показалось Симонову, был огорчен подобным суждением.

«Но внешне он ничем это не выразил и ничего не возразил». Затем, поинтересовавшись, нет ли более у писателей вопросов, поднялся со стула. За ним встали все остальные.

— До свидания, — Сталин сделал писателям в знак приязни, известный всему миру, расслабленный жест правой рукой, — полуотдание чести, полупомахивание.

Придя домой, Симонов немедленно записал все свои впечатления. «Сталин был вчера одет в серого цвета китель, в серые брюки навыпуск. Китель просторный, с хлястиком сзади. Лицо у Сталина сейчас довольно худощавое. Большую часть беседы он стоял или делал несколько шагов взад и вперед перед столом. Курил кривую трубку. Впрочем, курил мало. Зажигал ее, затягивался один раз, потом через несколько минут опять зажигал, опять затягивался, и она снова гасла, но он почти все время держал ее в руке. Иногда он, подойдя к своему стулу, заложив за спинку большие пальцы, легонько барабанил по стулу остальными. Во время беседы он часто улыбался…».

Единовластное управление страной в период величайших сражений второй мировой войны явилось вершиной деятельности Сталина, как политического и дипломатического, военного и народнохозяйственного предводителя. Хотя Генералиссимус лично не столь уж часто посещал отдельные участки фронта. Да, собственно, в этом не было особенной необходимости. Даже лишенные возможности лицезреть Верховного воочию советские солдаты всех национальностей шли в атаку на неприятеля с возгласом, ставшим хрестоматийным: «За Родину, за Сталина!».

Традиционный лозунг времен самодержавной России претерпел трансформацию с непременной персонификацией личности вождя.

Случай, имеющий мало прецедентов в истории любого государства. Понятие Родины, то есть страны и государства, совмещались для советских граждан с именем кремлевского горца. Миллионы людей в стране Советов поклонялись Иосифу Сталину как божеству. Слава имени победителя Гитлера распространилась по всему миру. После столь долгожданной, практически феерической, победы, колониальные народы на всех континентах увидели в нем Вождя, сулившего скорую надежду на независимость в их странах.

Казалось, пик властолюбивых вожделений Сталина достиг своей высшей точки. Однако насколько велика была в реальности власть Генералиссимуса над народом-победителем? В какой степени возвысился он над соотечественниками и насколько был изолирован от обычных людей и естественного человеческого общения? В сущности, правитель любого, самого демократического государства, лишается общепринятых человеческих норм общения. В силу занимаемой должности первого руководителя страны и бремени властных полномочий, перед ним и народными массами создается определенный барьер.

Сталин не составлял в этом смысле исключения. Однако нижеприводимые высказывания Адама Улама явно следует признать преувеличенными сверх всякой меры. Американский профессор, подобно дельфийскому оракулу, вещает о якобы «…огромной, беспрецедентной власти, которую Сталин сосредоточил в своих руках и которая так возвысила его над соотечественниками, что сделала почти неизбежной изоляцию от обычных людей и нормального человеческого общения».

Засим следует следующий удивительный и совершенно несостоятельный пассаж: «Ни один деспот древней истории, ни один современный диктатор не обладал такой абсолютной властью, не мог до такой степени контролировать своих подданных, как Иосиф Сталин. Не было ни одной значительной области экономики, социальной и культурной жизни страны, которая не подчинилась бы его воле и прихоти».

После победоносного окончания войны завершился и процесс укрепления сталинской системы власти, весьма похожей на диктаторский режим. Диктатором, как известно, обыкновенно именуют человека, оказывающего решающее влияние на внутреннюю и внешнюю политику своей страны и в реальности — а подчас и в соответствии с законодательством — не отвечающего ни перед какой другой властью. Но если кавказец даже и являлся диктатором, то он ни в коей мере не был ни тираном, ни деспотом, каким его имеют обыкновение преподносить.

Чисто гипотетически власть Сталина казалась беспредельной, однако фактически она имела свои весьма жесткие ограничения. В его случае предпочтительнее будет говорить о магии авторитета личности Сталина, нежели о самой его власти как таковой.

Еще до войны Сталин завоевал колоссальный авторитет в Советском Союзе и коммунистических партиях других стран. Иногда обожествление его личности принимало комические формы, отмечал Джилас. Всерьез считали, что война окончится в 1942 году, ибо так сказал Сталин. «Когда же этого не произошло, пророчество было забыто, причем прорицатель ничего не потерял от своего сверхчеловеческого могущества».

Но в остальном мире о личности Сталина имели довольно смутное представление. Симптоматичны воспоминания адмирала Вильяма Д. Леги о первой встрече глав правительств в Тегеране. После окончания первого заседания американцы немедленно стали обмениваться впечатлениями о Сталине. Большинство из них заочно «считали его бандитским главарем, который пробился на высший пост в своем правительстве». Неким аналогом Аль-Капоне с Кавказа, надо полагать. Американцы сразу поняли, насколько глубоко они заблуждались…

В период тяжелейших сражений с германским вермахтом Сталин подтвердил и еще более упрочил свой авторитет.

На очень многих самых разных людей советский лидер производил весьма сильное впечатление. Черчилль обмолвился как-то, что как он ни пытался сопротивляться, какая-то непостижимая сила заставляла его вместе с другими подниматься, когда Сталин входил в зал заседаний Ялтинской конференции.

Общеизвестно, что понятие авторитета имеет латинское происхождение и дословно переводится как достоинство или сила, а также власть или влияние. Под авторитетностью (личным авторитетом) принято преимущественно понимать социально-психологическое влияние одного человека (руководителя) на подчиненную ему структуру, организацию и прочее.