Марат Ахметов - Сталин. Разгадка Сфинкса

Вскоре неугомонный и предельно завистливый Хрущев полностью раскрывает свою истинную физиономию. Физически уничтожив Берию и существенно потеснив Маленкова, то есть практически взяв власть в свои руки, он не успокаивается, однако, на достигнутом. Он задается поистине «стратегической» целью полной дискредитации усопшего премьера, то есть Сталина, и перевод единственно на него одного всей ответственности за практически все те ошибки, злоупотребления, искривления и недоразумения, которые имели место в бытность его главой страны. Соответственно, чем больше «преступлений» Хрущев инкриминирует Сталину, тем лучше для постсталинской партноменклатуры и его самого.

Задача оказалась далеко не столь легко выполнимой. Миките понадобилось целых десять лет, чтобы исполнить задуманное и то не полностью. Однако и добившись выноса набальзамированного тела Сталина из Мавзолея, Хрущев не успокаивается.

До XX партийного съезда он не пытается дискредитировать Сталина столь явно. Но исподволь Хрущев готовится, собирая «компромат» на Генералиссимуса, а заодно уничтожая, либо фальсифицируя уличающие себя материалы и документы.

Кульминационный момент наступил 25 февраля 1956 года, уже после завершения партийного форума. На последнем закрытом заседании Хрущев выступает в открытую с поистине сенсационным докладом, с сильнейшими инсинуациями в отношении Сталина.

Однако этому довольно гнусному действу предшествовала весьма продолжительная борьба в среде кремлевского руководства. Во избежание фиаско Хрущев предварительно инспирирует выступление Микояна в первые дни работы съезда, явившееся разведкой боем. Большая речь последнего изобиловала критическими замечаниями в адрес усопшего вождя. Она стала центральным событием съезда тех дней и вызвала оживленные комментарии международной прессы. Хитроумец Микоян выступал с тем же пафосом, с которым он публично и безудержно славословил Сталина двадцать лет назад.

Реакция делегатов, большинство из которых составляли новые партаппаратчики, не могла быть однозначной, очевидно, они встретили выступление Микояна, в основном, с недоумением. Тем не менее, Хрущев вдохновился и вновь заявил своим ближайшим коллегам о решимости выступить самому. После тяжелой дискуссии противоборствующие стороны пришли к компромиссному решению -зачитке доклада Хрущевым на последнем закрытом заседании съезда, уже после выборов руководящих органов партии и официального закрытия съезда.

Наконец настает вожделенный «звездный» час Хрущева, и он взрывает свою «нейтронную бомбу», — обвиняет Сталина в многочисленных преступлениях против государства, страны, народа, партии и прочая и прочая.

Противопоставление: Хрущев и Сталин

Вне всякого сомнения, Хрущев всегда завидовал Сталину, опасался и ненавидел его. Он осознавал свое ничтожество, вследствие чего, по свидетельству простодушного Василевского, избегал во время войны даже телефонных контактов со Сталиным. И не гнушался посредничеством военачальника для поездок в Москву, якобы по делам государственной важности. Хотя был по партийному статусу много выше Василевского.

Вследствие комплекса неполноценности Хрущев пресмыкался в свое время перед Вождем, разыгрывая из себя простачка и рубаху парня. Когда же Сталин умер, страх за собственное благополучие, вследствие вопиющей некомпетентности по многим вопросам, у Хрущева исчез. Однако остался страх разоблачения за те неблаговидные деяния, которые он сотворил совместно с некоторыми своими подручными типа Серова в годы «Большого Террора». Вкупе с завистью и ненавистью они составили сильнейшую гамму чувств, перманентно толкавших Микиту к поискам выхода.

Хитрый и изворотливый Хрущев понимал, что когда-нибудь его «подвиги» вскроются, поэтому избрал нападение, которое, как известно, является наилучшим из видов обороны. Ангельским добродушием Хрущев никогда не отличался, а его некоторые, казалось бы, гуманные деяния необходимо отнести на счет его исключительно непостоянного характера и открытости, доходившей до сумасбродства.

Он был достаточно жесток и в тридцатые годы натворил немало дел. Именно таким тупым, бездушным и сверх всякой меры ретивым исполнителям обязана Россия большим количеством невинных жертв.

Вследствие скудости своего мышления, а также непоседливого темперамента Хрущев не внес абсолютно никакого вклада в дело укрепления государственного строительства. Его вообще трудно назвать политическим, общественным или даже партийным деятелем. Своими спонтанными действиями Хрущев всюду вносил сумятицу и разброд. Он не был ни партийным теоретиком, ни полноценным практиком.

За десять лет, которые Хрущев возглавлял Советский Союз, ни одна из его внутренних и внешнеполитических инициатив не достигла успеха. В его актив не следует записывать даже некоторые послабления режима, поскольку в последние годы жизни Сталина давление общества в отношении либерализации снизу вверх непрерывно нарастало.

Берия первым уловил данную тенденцию, но поторопился с реализацией, за что и поплатился жизнью.

Годы правления Хрущева также отмечены проявлениями гонений на творческую интеллигенцию, наподобие жестокой травли Бориса Пастернака.

Все достижения страны и народа за десять лет его правления стали следствием огромных наработок еще сталинских времен.

У Хрущева начисто отсутствовали даже зачатки стратегического мышления, без которых немыслим подлинный государственный ум.

Своими манерами скомороха он шокировал весь цивилизованный мир. Хрущев не понимал, что «разоблачая» Сталина, тем самым он разоблачает созданную им систему. Все, чего Сталин добился за много лет, он едва не разрушил в одночасье. Хрущеву совершенно недоставало сталинского рационализма и обстоятельности, в его действиях всегда прослеживается, в первую очередь эмоциональное начало, нежели элементарный расчет или здравый смысл.

Он не сумел достойным образом исполнить даже представительские функции, не говоря уже об управлении государством.

В отличие от Сталина также, Хрущев был невероятно тщеславен. Он не замедлил наградить самого себя множеством высших наград и не успокоился, пока не «выжил» тело Генералиссимуса из Мавзолея. Надо полагать, Микита непременно представлял себя в этом своеобразном паноптикуме.

Сталину никогда не пришло бы в голову вытащить труп Ленина из Мавзолея без особой необходимости. Как известно, в самом начале немецкого нападения, его останки как величайшая ценность страны, были заботливо отправлены в районы, находившиеся в глубоком тылу Советского Союза. Чисто гипотетически, если бы даже Сталина вдруг внезапно осенило избавиться однажды от трупа Ленина, ему можно было списать на военные действия утрату мощей большевистского пророка. Однако Сталин не позволял себе даже тени подобной мысли. Настолько он был выше и чище субъектов, подобных Хрущевым.