Марат Ахметов - Сталин. Разгадка Сфинкса

С физической кончиной Ленина на большевистском Олимпе образовался не просто определенный вакуум своеобразных авторитетных властных полномочий. Некоторых из коммунистических и советских лидеров, а также рядовых партийцев, помимо неподдельной скорби, охватили чувства растерянности и покаяния. Иные в одночасье ощутили себя как бы осиротевшими несмышлеными детьми. Другие оказались как бы без вины виноватыми: они продолжали свои якобы никчемные жизни, в то время как, увы, их гениальнейший пророк столь преждевременно покинул земную юдоль.

Большевистские вожаки за время полной недееспособности Ленина успели привыкнуть к его, казалось бы, незримому присутствию. На расстоянии вытянутой руки оказалось осуществление глубоко порочной идеи — сооружения мавзолея, нового Гроба Господня. Откуда, отсутствуя физически, Ленин, как некогда вознесшийся на небо Христос, как будто по-прежнему направлял и вдохновлял движение своим учением — ленинизмом. Так были заложены предпосылки к обожествлению Ильича.

Всецело поглощенные самими собой и преимущественно личными делами, «сподвижники» практически позабыли про полумертвого лидера (что, в общем-то вполне естественно, ненормальным было бы, если бы они денно и нощно думали единственно о нем одном).

О состоянии здоровья Ленина в последний год его жизни циркулировали разные слухи. Даже такие крупные партийные работники как Калинин, Киров, Ярославский и другие не имели представления об истинном положении.

О том, что Ленин, в сущности, «съехал с катушек», знал самый узкий круг: Сталин, Каменев, Зиновьев, Троцкий. Из них, в 22 году Сталин наиболее часто посещал Ленина. Хитрый Зиновьев был в Горках у Ильича лишь дважды, соответственно, 1 августа и 2 сентября. И, очевидно, первым поставил на нем крест — без стеснения примеряясь к креслу премьера. Из оставшейся неоконченной книги Зиновьева о Ленине просматривается первоначальная реакция на его смерть.

В Большом театре тогда бурлил съезд Советов РСФСР. Сталин и Зиновьев сидели рядышком в небольшом помещении, примыкавшем к основному залу. Позади них находился телефонный аппарат, специально установленный на время работы съезда. Неожиданно позвонила сестра Ленина Мария Ильинична и попросила подойти срочно Сталина и как будто Зиновьева. Естественно, к телефону подошел Сталин и услышал скорбную весть.

«Он тотчас же передал его мне ( телефонный аппарат — М.А. ), -писал Зиновьев. — Здесь провал в памяти. Не помню, что ощущал. Постояли оба сраженные. Потом решили пока собранию ничего не объявлять. Помню, позвонили в Горки, что мы сейчас туда выедем. Затем пошли ко мне домой в Кремль…»

После некоего периода смятения первые персоны партии и государства решили «искупить вину» и воздать усопшему небывалые доселе почести.

Достоверно неизвестно, кому принадлежит прерогатива в осуществлении захоронения диктатора на Красной площади. Несомненно одно — Сталин был одним из главных действующих персонажей претворения сего действа в реальность и отличился последовательностью в поддерживании культа личности Ленина.

К тому времени (смерти тирана), на Красной площади уже существовал революционный некрополь. Вооруженные столкновения, имевшие место осенью 17 года в Москве, были более ожесточенными. Наконец, когда почти недельные бои прекратились, победители решились на создание прецедента. Так, 23 ноября, свыше 200 погибших со стороны большевиков были торжественно захоронены на Красной площади, существенно изменив ее общественное значение. Начало превращению главной площади Москвы в пантеон общенационального значения было положено.

Первое время после Октябрьского переворота все мероприятия на Красной площади носили преимущественно траурно-мемориальный характер. Но постепенно они все больше принимали форму торжественных демонстраций в честь перманентно возрастающего могущества России, львиную долю в которое внес Сталин.

Смерть Ильича прямо поставила вопрос, который давно занимал отдельных разобщенных партийных и советских руководителей. Она же временно объединила их, заставив до поры до времени тщательнее спрятать амбиции.

Особняком остался как всегда Троцкий, не удосужившийся приехать на похороны, что, несомненно, весьма негативно было воспринято большинством партийцев.

Между тем, положение, в котором оказалось большевистское руководство в период после смерти Ленина, весьма наглядно показывает, насколько трудноразрешимой может стать проблема преемственности. Преемственности, означающей легитимность властных полномочий, а не процесса, как такового продвижения претендента на Олимп.

Намеренно не обозначив преемника, Ильич в своем так называемом завещании сделал акцент на коллективном управлении. Безропотно согласившись с волей вождя, партийная верхушка первоначально старалась придерживаться подобной установки. В ее представлении мало кому был по плечу «кафтан» Ленина, то есть, как будто бы никто из руководителей не обладал и малой толикой ленинского авторитета.

Начинавший расцветать пышным цветом культ личности Ленина в определенной степени осложнил процесс передачи высшей власти. Ильича, даже после смерти, постановкой задачи посмертного выполнения им функций верховного вождя неизменно изображали главой большевистского движения.

Однако как бы замечательно не был набальзамирован Ильич, действовать бесконечно «по Ленину», с оглядкой на гробницу, представлялось невозможным, без наличия наилучшего толкователя ленинизма из плоти и крови. В теоретические изыски по формированию конкретного руководства к ленинскому учению немедленно бросились все большевистские лидеры и, прежде всех, Бухарин и Зиновьев.

Сталин не остался в стороне и праздновал наибольший успех. Своей работой «Об основах ленинизма» он внес не только весомый вклад в теорию большевистского движения, но и добился значительного успеха на пути к правопреемственности. Остававшийся вакантным «трон» должен был быть кем-то занят. Партия, государство не могли вечно существовать без пастыря, взваливающего на себя личную ответственность за поступательное движение вперед. Сталин оказался единственным из виднейших вожаков, кто в полной мере осознавал данный аспект. И хотя, выступая на XIV съезде партии, он во всеуслышание обмолвился, что нельзя руководить «партией вне коллегии» и глупо даже «мечтать об этом после Ильича», подспудно кавказец не забывал о многовековых устоях «немытой» России — страны монархов, государства крепостных.

С 23 по 31 мая 1924 года состоялся первый после смерти Ленина и тринадцатый по счету партийный форум. За несколько дней до открытия съезда недалекая Крупская передала в ЦК запечатанные конверты, мотивируя выполнением якобы воли усопшего вождя. Тем самым, она предала огласке ленинские нелестные характеристики ближайших сотрудников, вызвав среди них определенное замешательство. Формулировка «посмертная воля Ленина» произвела магическое впечатление, однако малоактуальное предложение усопшего вождя «обдумать способ перемещения Сталина» с поста генсека не было принято во внимание партийцами.