Александр Афанасьев - Силовой вариант ч. 1(СИ)

Дело это — приказал подбирать еще Хрущев, непонятно с какими целями. Судя по дате — после того, как против него выступили Молотов, Маленков, Каганович и примкнувший к ним Шепилов. Хрущев выстоял один — при поддержке своего давнего и верного друга Жукова, который перебрасывал нужных людей военными самолетами на Пленум и четко дал понять, что армия поддерживает Хрущева. Потом Хрущев дал своему старому другу коленом под зад… а потом дали под зад коленом уже ему самому. Но в промежутке между этими двумя периодами он собирал все материалы о Берии, какие только мог. Может — потому его и вышвырнули…

Девятнадцатый Съезд Партии. Про его ничего не издали, его просто забыли. Материалы — Хрущев достал их, отпечатанные… в Китае!

Как же тогда обделались…

По-видимому — Сталин и Берия хотели как раз отодвинуть партию от управления государством, оставить за ней только идеологию — как раз то, что сейчас провалено. За это их убрали — сначала одного, потом другого.

Теперь, если он будет неосторожен — уберут и его. Слишком много интересов задето, а кто работает — на того всегда что-то накопать можно.

Что ему предъявили? Следил? Как следил, если он только был назначен, там еще ни одного его человека не было, в объединенном министерстве. Переворот готовил? Ну это смешно. А кого он мог опереться. Разве что только на свой Спецкомитет, там говорят какая-то чуть ли не спецслужба была, собственная разведка…

Внезапно — Алиев отбросил папку на стол, как будто она обожгла руки.

Спецслужба!

Он ведь так и не понял до сих пор — кто устроил государственный переворот. Кто на него вышел? Кто решил свергнуть Горбачева и всю эту мразь. Хотя искал и серьезно искал — непредсказуемый фактор в игре чрезвычайно опасен. Его люди искали по МВД, по КГБ, по армии — но так ничего и не находили. В условиях, когда все друг на друга стучат и все друг за другом следят, когда на каждое начальственное кресло по пять жоп прицеливаются — что-то сохранить в тайне очень сложно. Тем более — подготовку государственного переворота. Но ничего так и не удавалось найти хотя искали вдумчиво и заинтересованно.

А что — если еще с тех времен в СССР существует какая-то спецслужба. Сетевая, организованная не в виде министерства или ведомства — а в виде сети людей, которые обязаны вербовать и готовить себе смену. Если изначально поставить людей на верху и поставить не абы каких — а отобранных, честных — то дело может пойти. Тогда умели сети закладывать… может даже и немцы помогли, пленные — мы в Берлине много кого тогда взяли. А это — мастера из мастеров.

Финансирование? Ну, могли заранее заложить какие-то фонды. Частично — и на идеологии, на желании помочь Родине. А может быть… да в том же Министерстве среднего машиностроения, полностью закрытом — это ведь и есть бывший Спецкомитет. Деньги там у них выделяются по закрытым статьям и в таких количествах, что можно и десять переворотов профинансировать.

Что — поискать? А найдешь — что делать?

Как государственный деятель — генерал Алиев понимал что это — враги и заговорщики. Как человек — просто не знал, что делать.

Резкий звонок прервал тяжелые размышления. Алиев нахмурился — телефон здесь был один, не вертушка — и его почти никто не знал.

— Алиев.

— Гейдар Алиевич — раздался знакомый голос — генерал армии Попов на проводе. Прости срочно соединить.

Алиев понял, что дело дрянь.

— Гейдар Алиевич… — встревожился помощник.

— Соединяй.

Щелчок соединения.

— Товарищ Председатель Президиума… — раздался в трубке растерянный и протрясенный голос главнокомандующего направлением, генерала армии Николая Ивановича Попова.

— Сбили? — спросил Алиев.

— Так точно… — растерянно доложил Попов.

Твари…

Ни слова не говоря, Алиев повесил трубку. Достал из кармана стальной флакончик, высыпал на ладонь таблетки, засунул одну под язык. После того, как в Четвертом управлении Минздрава разоблачили банду врачей — убийц, назначенные ему лекарства ему всегда покупал кто-то из родных по пути в аптеке. Осматривал его и приглашал специалистов — его родной брат, Джамал Алиев, хороший врач.

Телефон снова зазвонил. Он не ответил.

Твари… Ограши проклятые. [100] Ограш — тот, кто сожительствует со своей матерью. Услышав такое, азербайджанец первым делом должен убить обидчика.

Аскеров был внедрен очень высоко. Прошел тюрьму, подготовку в органах госбезопасности, отлично владел навыками оперативной работы. Если бы он знал, что так обернется — ни за что бы не послал туда Аскерова.

И если они убрали Аскерова — значит, Аскеров вышел на след. Реальный след.

Дверь с шумом распахнулась, порвался помощник, за ним еще один, за ними врач.

— Гейдар Алиевич…

— Со мной все нормально.

— Ничего нормального, товарищ Алиев — врач привычно определила, что нормального и в самом деле мало — закатывайте рукав…

— Вон отсюда! — заорал Алиев, и всех как ветром сдуло.

Немного, посидев, успокоившись, приняв еще одну таблетку, он по селектору вызвал помощника.

— Вызовите машину. Поедем домой, по пути заедем к Джамалу.

Ему и в самом деле было плохо. Но он поставил себе задачу — пока не схватит за глотку этих ублюдков — не умрет.

Не дождетесь…

Как обычно, любое большое дело в Советском союзе заканчивалось двумя вещами. Это наказание невиновных и награждение непричастных. Бывало, конечно, и по-другому, но редко.

Прежде чем переходить к событиям восемнадцатого июня в Кабуле, к совещанию в посольстве СССР, где по-прежнему сидела и резидентура КГБ в Кабуле — надо описать обстановку в самом Кабуле и его окрестностях.

Обстановка была нездоровой — впрочем, в государстве, где за двадцать лет с кровью поменялась пять раз власть она здоровой быть и не может. Люди изверились и теперь просто старались выжить. Из тюрем — выпустили халькистов, сторонников убитого при штурме дворца Тадж-Бек Амина и они теперь требовали свой фунт мяса. Парчамисты — раскололись на несколько фракций, часть из них была подпольной и расценивала советские войска как оккупационные, еще большая часть парчамистов — расценивала соглашения с Масудом как предательство идеалов Апреля. [101] Апрельской революции семьдесят восьмого года. Хотя большего предательства, чем действия Наджибуллы, который связался с американцами, пакистанцами, организовал заговор и нанес советским солдатам удар в спину — представить было невозможно.

После ликвидации Раббани в Пакистане — единственными лидерами этических меньшинств в Афганистане стали генерал Абдул Рашид Достум и генерал Ахмад Шах Масуд. По согласованию с советским руководством — боевиков, прежде всего полевых командиров невысокого уровня — вывозили в Советский союз, показывали, как живут простые крестьяне в Средней Азии. Возвращаясь, они рассказывали о том, как в Советском союзе живут люди — и эта пропаганда — была действенней любых митингов в кишлаках, где рассказывалось о преимуществах развитого социализма. Люди смертельно устали от войны — девятый год страшного, братоубийственного кровопролития. Но мир — все не наступал.