Александр Афанасьев - Силовой вариант ч. 1(СИ)

Из двух Лэндроверов начали выгружаться женщины и дети. Их было много…

— Так… кто из вас Рушани? Где Рушани? — спросил Корти, подойдя ближе к подъехавшим машинам.

— Я, Рушани, мистер… — ответил один из солдат с автоматами — я полковник Рушани.

Корти вспомнил фотографию. В общих чертах сходится, к тому же знает английский, говорит на нем с акцентом — но акцентом американским. Английский язык здесь знали все представители высшего общества, это было своеобразным паролем, по которому они опознавали друг друга. Но американский английский здесь знали лишь немногие офицеры, которым посчастливилось учиться не в Сандхерсте — а в Вест-Пойнте, значительно более элитном месте. Элитном — потому что в Вест-Пойнте учился генерал Мухаммед Зия уль-Хак [113] Там же он стал осведомителем ЦРУ. По окончании академии служил в Иордании командиром дивизии, по приказу короля бросил ее против палестинских беженцев, совершив акт геноцида. Второй акт геноцида он совершил в 1985 году, приказав применить против восставших пуштунов химическое оружие. В промежутке между этим — он убил главу государства и пришел к власти. Славный путь генерала Уль-Хака содержит столько злодеяний, что во времена оные — висеть бы ему на виселице в Нюрнберге. и тот, кто мог похвастаться дипломом об окончании Вест-Пойнта — шел по карьерной лестнице значительно быстрее других.

— Почему вы не в своей форме.

— Сейчас это не лучший способ умереть.

Корти кивнул на женщин и детей.

— Мы договаривались только о вашей семье, полковник.

— Это и есть моя семья, мистер. Они все — моя семья…

Черт бы все побрал… Как во Вьетнаме…

Суть сделки была простой. У американского Министерства обороны — здесь были независимые от ЦРУ возможности, они базировались на окончивших Вест-Пойнт офицерах и тех, кто по разным программам обмена выезжал в США. А таких было немало — Пакистан был давним и верным союзником США в регионе и обмен был интенсивным.

Сделка: в обмен на поддержку американской группы — гражданство США для всей семьи. Немедленно, без каких-либо сроков и проблем с Департаментом Иммиграции и Натурализации. Учитывая то, что творилось в стране — плата более чем щедрая…

Корти и полковник посмотрели в глаза друг другу — и американец заметил в глазах полковника вызов и затаенный страх…

— Я спрошу у пилотов, полковник. Возможно, их всех удастся разместить. Но, в таком случае — никаких личных вещей. Самолет и так пойдет с перегрузом…

На выезде из аэропорта стоял бронетранспортер, выкрашенный в белый цвет, выкрашенный небрежно, явно уже здесь, на месте и самими солдатами. Бронетранспортер был большим, на четырех осях и походил на стальную коробку. Возле бронетранспортера были солдаты в какой-то серой, не пятнистой, а со странным, напоминающим рисунок на свитере камуфляже, в массивных, похожих на мотоциклетные стальных шлемах, небрежно выкрашенных белым и в бронежилетах. Несмотря на жару, они были одеты по полной форме — правда, то и дело прикладывались к бутылкам. Их оружие было похоже на советское — но советским не было, Корти довольно часто видел советское оружие мог его опознать.

— Кто это? — спросил он у полковника, сидящего рядом в Лендровере.

— Чехи. Двадцать вторая десантная бригада, аэропорт охраняют они. Лучше с ними не связываться, это не румыны и не югославы.

Полковник хорошо знал местную обстановку. Раньше служил в военной разведке, уцелел, теперь работал на Переходное правительство, имел легальный статус и легальные документы. Вот почему — американское правительство, точнее американское министерство обороны сделало предложение именно ему.

— А вообще — есть с ними проблемы? Я имею в виду с ООН.

— Смотря какие…

Понятно… Со всего восточного блока силы собрали — как не быть проблемам.

Полковник предъявил свое удостоверение и их пропустили без досмотра, не сказав ни слова.

Выехали на дорогу, покатили в сторону Карачи — крупнейшего города страны и одного из крупнейших мегаполисов региона. Сравниться с ним может разве что Бомбей. Двадцать миллионов человек, из них по оценкам ООН — не менее восьми миллионов беженцев, прибывших сюда после того, как русские нанесли ядерный удар. Ситуация — близкая к катастрофе.

Они катили по дороге, проходящей недалеко от моря — это чувствовалось, потому что это была одна из немногих территорий Пакистана, где не было проблем с водой. На дороге — кое-где на обочинах россыпи гильз, сброшенные в кювет и уже ободранные до рамы автомобили, нищие лагеря беженцев у самой дороги. Везде и во всем — видны были следы постигшей народ катастрофы. Какие-то поля непонятно с чем перемежались откровенными болотинами.

Машин на дороге немного — не хватает бензина. Конвои, конвоируемые бронетранспортерами ООН. Мерседесы и большие американские машины семидесятых, из окон некоторых угрожающе торчат стволы — местная мафия, дельцы черного рынка, лидеры крупных боевых групп и отрядов, которых здесь немерянно. Местные грузовики — похожи на старые европейские, но похожи отдалено, каждый — как передвижной храм или выставка авангардистского искусства. Встречаются и немного украшенные военные машины, в том числе даже советские — недавно разжились, не успели украсить. Такие машины украшают годами…

— Куда мы едем?

— Я размещу вас на стадионе, [114] Национальный стадион, стадион для крикета мирового класса. там сейчас стоят силы ООН из Швеции и относительно спокойно. Завтра или послезавтра — мы направимся дальше, к границе.

— Что-то не в порядке?

— Все в порядке. Просто нужно проверить пару вещей. Вам и вашим людям что-то нужно?

— Койка, еда, кофе. Купить оружие, боеприпасы.

— Койка еда и кофе на стадионе найдется. Что касается оружия — то его лучше купить в приграничье. Там дешевле. Если вам не нужно что-то необычное.

— Нет, самое обычное советское оружие. Там примут доллары?

— О, вполне. Там примут даже советские рубли.

Борт, проходящий в обмене как «сто двадцатый» был странным. Его заявили в план полетов только вчера, причем в большой спешке, только смену собрались сдавать. Управление базой ВВС, тем более такой как Баграм загруженной — это тебе не баран чихнул, тут не получается — когда захотел, прилетел, когда захотел — вылетел, тут заявки за пять-семь дней подавать надо, работа полос, техников буквально по минутам расписана, заправлять — тоже надо, а запасы топлива ограничены. В итоге — сдав смену, дежурный, подполковник Усольцев, чертыхаясь, начал переделывать план полетов и просидел над ним добрых полчаса, думая, куда воткнуть идущий из Ташкента борт. Вроде и борт то обычный — Ту-154, гражданский, только идет странно — через заводской аэродром Ташкентского завода. Так обычно делают, когда не хотят борт по записям светить. Но какие могут быть тайны — обычный борт, Домодедовский отряд.