Александр Афанасьев - Силовой вариант ч. 1(СИ)

— Платки нашел?

— Да, рафик Владимир. Платки рафик Рахим привез, много, заглядение. Тысяча и одна ночь, сказка…

— Почем?

— Ну… по пять отдаст.

— Совсем сбрендил, старый. Ладно, разберемся… А что с кассетами?

— Новый завоз только завтра, но для вас оставили…

— Ты только смотри… чтобы без картинок. А то одному впаяли.

— Впаяли?

— Неважно… Я говорил — чтобы ничего не нарисовано было. Так?

— Да, рафик, так и есть…

Из кассетного репертуара самое популярное — это боевики с Брюсом Ли и Эммануэль. Великая и незабвенная Эммануэль, скольким советским женщинам ты открыла радости плотской любви, которой до этого и не было в Советском союзе [127] Смех, но это по нынешним меркам даже порнографией не считается. . Непонятно только, как дети то рождались. Видно, все-таки что-то было…

Вот только на советской таможне — лучше, чтобы кассеты были чистые. Проверить то нечем. А если отстегнуть сиреневую [128] Двадцать пять рублей были сиреневыми. — то и незачем…

— Белые обложки.

— Да, рафик…

Командир воздушного корабля хлопнул по плечу афганца.

— Вот, это хорошо. А Васе куртку — договорился?

— Договорился, эфенди. Мой дальний родственник работает портным, он как раз делает хорошие куртки…

— Э… нет, дорогой. Так не пойдет. Надо фабричную куртку. На фабрике пошитую, понимаешь? Настоящую.

— Но она настоящая. Кожа, пошита в Пакистане, рафик. А мой брат просто подгонит ее по фигуре…

— Кха [129] Хорошо (пушту) . Мы тоже привезли…

— Посмотрим, эфенди…

— Пошли.

Двадцать килограммов — они не только в одну сторону, они и в другую. Раньше все водку возили, но теперь транспортники нишу перебили. Они прямо наливом возят, в бензобаке отдельные емкости делают, с ними по цене не поспоришь. Поэтому — начали возить всякие разные вещи, пуговицы, кипятильники, столовые приборы, которые очень нравились афганцам. Все, что в Советском союзе стоит копейки, а здесь — в большом дефиците. Раньше все в Пешаваре покупали — а теперь Пешавар то — тю-тю…

Вот так и существовали. Как могли. А вы думаете? Это только дурак будет интернациональную помощь за спасибо оказывать, а умному тут — ох, дел…

Витя Суваев — в своей комнате, прохладной, на первом этаже — быстро переоделся. Джинсы, куртка, дорогие, супермодные даже в Союзе кроссовки. Черные очки — полицейские, здесь купил. Он — один из немногих, кто мало участвовал в коммерческих операциях. Только чтобы не привлекать внимания.

В афганской столице ему нужно было другое.

Бача бази.

Переводится как игра с мальчиком. Традиция, которой в Афганистане сотни, если не тысячи лет. Пословица еще была: голубь, пролетая над Кандагаром, одним крылом машет, а вторым прикрывается сзади. Чтобы не подобрались с тыла, значит. А может — речь шла не про Кандагар, а про Джелалабад. Запамятовал я что-то. Мерзости этой везде хватало…

А как вы хотели? Вот подумайте сами: ежу понятно, что мальчиков и девочек рождается примерно поровну. И чем оборачиваются гаремы? А тем, что если у одного мужчины есть несколько женщин (а гаремы бывали и по несколько сотен!) — значит, у нескольких мужчин женщин нет ни одной! Вот отсюда и растут корни педофилии. А если учесть и тот факт, что отношение к женщине в мусульманских странах традиционно скотское, медицина плохая — положение с обеспечением трудящихся женщинами становится еще более напряженным. И появляется традиция — игр с мальчиками. Тем более — если существует практика купли-продажи детей, из-за войн существует много детей-сирот, а из-за нищеты родители часто вынуждены продавать одного — двоих детей, чтобы поднять остальных…

Когда Советская армия вошла в Афганистан — советские офицеры сначала просто не могли поверить, что такое вообще возможно. В Советском союзе за оскорбление словом п……с полагалось бить в морду, а в местах не столь отдаленных — такие слова заканчивались поножовщиной в ста случаях из ста. И когда встречали старца с малолетним ребенком — сначала умиленно смотрели на это: мол помогает оставшемуся без родителей сироте. Потом, когда стало доходить — кто-то старался не смотреть и тщательно мыл руки после встреч с полевыми командирами — бачабозами, были случаи, когда, встречаясь с такими случаями, советский офицер просто доставал пистолет и решал проблему кардинально и на месте. Среди партийцев НДПА под советским влиянием слово «бачабоз» тоже было ругательным, кого на таком ловили — исключали из партии, отдавали под суд… но все таки это было, в том числе и в самом Кабуле. Но было и другое…

Для сотрудников КГБ конца восьмидесятых подобное — было всего лишь крючком, поводом к вербовке, как сказал один американский профессор, специалист по борьбе с терроризмом, разведке — все впору. Идеалы и честь, которые когда то были и в разведке молодого советского государства — были успешно спущены в сортир и на место малограмотных, но с горящими глазами, готовых работать сутками, до голодных обмороков молодых чекистов — пришли «всеядные» профессионалы, изверившиеся, обученные профессионально лгать, подрывать, убивать. И не важно — кого, ради чего и за что…

Стараясь не шуметь — Витя Суваев прошел черным ходом, вышел на задворки через черный ход. Подмигнул бачонку — сыну Юсефа, который здесь сидел и присматривал. Бросил ему заранее заготовленное лакомство — большую, советскую шоколадную конфету с вафлей внутри, для СССР обычное лакомство, а для афганского бачонка из нищей многодетной семьи — настоящее сокровище. У них было негласное соглашение — бачонок, охранявший задний, черный ход — в упор его не видел и сидел здесь до тех пор, пока он не придет — чтобы запереть дверь черного хода на засов. Не запирать — было опасно…

Никто не должен был знать о его походах. Потому что если узнают — то возникнут вопросы. Неприятные. И рано или поздно — на них будет получен ответ. Не бывает вопросов без ответов в этой жизни…

Пробежав заваленным битым кирпичом, глиняными блоками, горелыми останками машин, он вынырнул на улицу. Перед этим — замер в тени проулка между этими двумя домами, огляделся. Никого не было видно…

Нафаров он тоже вознаградил — сунул им бумажку в десять афганей. Для них хватит… советский вообще мог ничего не оставлять. Но надо… эти тоже будут молчать.

На углу квартала поймал такси — бело-оранжевую Волгу, битую, разукрашенную какими-то наклейками с усатым, веселым водителем, который понимал по-русски. Попросил отвезти на Майванд, расплатился афганями…

На Майванде — вышел. Канул в толпу — здесь шумели, торговались, защитники революции — они так и назывались сейчас — внимательно следили за порядком. В толпе было немало русских — в том числе одетых так же, как и Суваев, в остромодную джинсу. Никто не обращал на него внимания, кроме маленьких зазывал из дуканов…