Анатолий Логинов - Сага о пришельцах из будущего. God, save England!

Владимир, проверив готовность дружины и ростовского полка к походу, отдыхал за столом и слушал рассказ новгородского гостя Садко. Тот рассказывал о событиях в дальней земле, в которой побывал этим летом и о том, что случилось в ней после его отъезда.

— После этого родной брат нового короля вместе с королем норвегов Гаральдом Суровым напали на англов и разбили ополчение двух князей северных земель английских. Заняв столицу северного княжества, они разграбили ее и стали рядом лагерем. Собирались, видно, грабить, не торопясь, всю землю этих княжеств. Только король Английский оказался славным воином и полководцем. Он ждал вторжения герцога Нормандского и собирал для этой войны войско. Быстро дошел он с войском до северных земель и неожиданно напал на норвегов. В битве у моста разбили англичане противника. В этой битве погибли и оба вождя норвежские — и брат короля английского Толстик, и сам повелитель норвегов Гаральд Суровый. Но пока король отвлекся на север, на юге герцог норманнский Гиём пересек море и высадился на побережье английское. В то время мы уже приплыли во Фландрию, где с прибылью продали английскую шерсть и отправились вдоль берегов Норвегии в Варяжское море. Там и настигли нас вести о победе англичан в короткой, но жестокой битве на холме. Говорят, англичанам помогли сам Бог и ангелы его, пославшие им в помощь сильный отряд, вооруженный самострелами. Оружие сие, благословенное Господом, было столь могуче, что убиты были самые знатные воины норманнские, да и сам Гиём, а остальные разбежались, а опосля сдались англам в плен.

— Самострелами? А много ли самострелов у англов? Или они луки предпочитают? — заинтересованно воевода Порей.

— Не любят англы ни луков, ни самострелов. Воевали они всегда так же, как наши руссичи во времена до Святослава — строили войско в один большой полк 'стеной щитов' и дружно атаковали всей массой противника или отбив натиск врага, ударяли в ответ. Любимое их оружие — большой боевой топор. А метать они предпочитают дротики, малые топоры, да было еще в их войске немного пращников и лучников. Стрелков же из самострелов у них ранее совсем не было.

— Подробнее про битву ничего не сказывали? — опять не утерпел воевода, подав знак слуге, чтобы подлил он гостю еще меда ставленого.

— Говорят, построил на холме свое войско Гарольд, разместив между своими дружинниками воев из крестьян и стрелков. Когда же воины норманнов пошли на англичан вверх по склону, ударили стрелки из самострелов. Рассказывают, самострелы их были столь сильны, что били норманнов на недоступных для луков последних расстояниях. Но, думаю, лгут об этом. Не хотят признаться, что англы просто лучшие воины оказались, чем норманны полагали до того.

— Может быть. Но англичане значит победили?

— Не просто победили, разбили норманнов полностью. Едва три сотни бойцов и полусотня кораблей спаслись после этого побоища. И теперь в Нормандии усобица началась — уцелевшие князья меж собой и с войсками, поддерживающими сына Гиёма — Робера и его мать воюют…

Едва гость распрощавшись, ушел, как Владимир нетерпеливо встал из-за п стола и позвал с собой Порея и Илью.

— Теперь уже не успеем, но надо срочно дать заказы на самострелы мастерам нашим. Пусть измыслят, как сделать их мощнее и легче, — сказал в горнице Владимир, едва за ними закрылась дверь.

— Самострелы, княже, не такое чудо-оружие, как тебе после рассказа новогородца показаться могло. Медленно стреляют, громоздки и тяжелы, стрелок с таким оружием требует защиты, так как нет у него серьезного оружия для ближнего боя, — возразил Порей.

— Знаю, боярин, знаю. Но слышали же вы рассказ. Поймите, можно издалека проредить войска врага и нанести удар потрясенному противнику конными и пешими воинами. Да, не вооружить всех стрельцов самострелами, но вместе с лучными стрелками они сильно помогут нашей победе. Кто у нас самый лучший лучный мастер?

— Гордята, он же и самострелы делает по заказу, — ответил Порей, а Илья, на лету уловил княжеское желание, уже звал в открытую дверь слугу.

Переговоры с оружейным мастером заняли немного времени. Польщенный вызовом к самому князю мастер обещал подумать, а пока под будущую добычу отдал все что у него в доме из готового оружия — двенадцать самострелов, из них шесть 'латинского манера', с 'козьей ногой'. Владимир с благодарностью принял их и обещал расплатиться по окончании похода.

Но вот подошел день отъезда. Владимир оглянулся на застывший, зарывшийся в снегу город, снял меховую варежку, перекрестился на видневшиеся из-за крепостных стен деревянные купола храма и тронул поводья. Княжич ехал верхом, одетый в теплую меховую шубу, в теплых же походных валяных сапогах. Его броню, шлем, щит везли в санном обозе, который следовал за войском. Так же в теплой одежде без броней ехали верхами и дружинники. Но все были при мечах. Так распорядился Мономах, заодно приказав выслать впереди основной рати сторожу для разведывания пути. Жизнь на границе степей и леса приучила Владимира к осторожности, и теперь он свои переяславльские привычки перенес сюда, на север. Ростово-суздальская рать двинулась в свой первый поход с новым князем.

Он ехал впереди своих воинов, рядом колыхался свернутый княжеский стяг. Владимир погрузился в раздумья о происходящем, о том, что он уже не мальчик, не княжеский сын, а самостоятельный взрослый воин, и все эти люди, что едут за ним следом, прислушиваются к его словам, выполняют все его указания. И не на охоту или иное развлечение едет сегодня Владимир, а на настоящий бой со славным и известным по всей Руси воином князем Всеславом Брячиславичем. Сердце его замирало от счастья и тревоги, ибо он понимал, что отныне совсем кончается его детство и начинается новая, совершенно другая жизнь с ее иными, ранее не изведанными заботами.

Ехали от восхода до захода солнца с частыми, но небольшими привалами. Грелись у костров, ночевали по селениям, куда заранее приходила сторожа и готовила ночлег для князя и всей рати. Поистине нет ничего лучше зимних дорог на Руси, ровных ледовых путей, проложенных самим Господом по руслам застывших подо льдом рек. Шли быстро и скоро пересекли границу Кривской земли. О приближении к Менску они узнали по многочисленным костров, у которых воины союзных войск грелись, расположившись вокруг города. В сумерках огни бросали красные отблески на ослепительно белый снег, и казалось, что все поле под городом покрыто красновато-кровавым ковром, по которому бежали от качающихся огней темные тени.

Рать Владимира в молчании прошла мимо говорливых киевлян, потом мимо задиристых черниговцев, которые даже сейчас насмешками старались задеть воинов Мономаха. Но они отмалчивались, двигаясь к лагерю переяславльской рати. Вот, наконец, и он. Послышались дружеские голоса, дружинники Владимира узнавали своих друзей и родственников. Здесь была своя, переяславльская сторона, хотя и находилась она в полоцкой земле.