Татьяна Апраксина - Башня вавилонская

Если вместо декана факультета управления посчитать оратора — вполне правомочная замена, — то явка составляет 100 %. На экране — смуглый узкоглазый, скуластый молодой человек. Стригли его явно под ежик, но чуть-чуть перестарались, поэтому ежик получился совсем куцым, а главной чертой лица стал нос — узкий и горбатый, он торчал даже не как птичий клюв, а как птичий или корабельный киль. Меч-рыба какая-то. Существо для быстрого плавания в плотной среде.

Мелкий флорестийский партизан. Судя по истории с детенышем да Монтефельтро — давно уже прикормленный. А теперь какой-то мелкий же член тамошнего правительства.

Второй раз за неполный год меч-рыба украшает собой теленовости и новостные сайты, к обеду подтянутся таблоиды. Даже для креатуры корпораций или Сообщества — очень неплохо. Стиль… тоже хорош. Кое-как пострижен, черт знает во что одет, никакого глянцевого блеска, характерного для больших политиков. Очень дорогой проект, и очень продуманный, до мелочей, безупречный. Хоть сейчас на семинар.

Грамотный ответный ход.

— Что ж, — качает головой Саша Лехтинен, проректор по развитию и перспективным проектам, — на твоем месте я была бы польщена. Это они быстро развернулись, это они за несколько часов — и бортовым залпом по тебе. Скажи, а ты чего ждал, когда звонил Щербине?

С того места, где сидит Моран, Лехтинен видна скорее как точка, как острие длинного узкого предмета, передвигающегося с большой скоростью. Металлического предмета. Масштаб не определен. Может быть, наконечник копья, а может быть головной вагон «Ночной Стрелы» Новгород-Киев. Пока не приблизится, не узнаешь, а дашь приблизиться — сам виноват.

— Я просчитался, — говорит Моран, и раздельно повторяет для ясности. — Я сделал ошибку. Я попытался объяснить ему то, что теперь трактуется как шантаж. Возможные масштабы ущерба, в случае, если он не отзовет свою дурацкую жалобу. Пытался воззвать к элементарной благодарности, но куда там. Сами видите. Хорошо еще, что я не стал говорить о возможной компенсации, — полковник морщится. — Стал бы еще и взяточником.

— Ты думаешь, это было операцией с самого начала?

— Хотел бы я… Но не думаю. Вернее, я думаю, что мы под огнем, но вот это, — Моран кивает в сторону замершего экрана, — импровизация. Скорее всего, этот сумасшедший меня так понял.

— Нужно было любые переговоры с ним вести через адвоката, — назидательно говорит Саша. Здесь нет смысла спорить, она любит оставлять за собой последнее слово, и пусть, тем более, что она совершенно права. Нужно было.

Впрочем, тогда они нашли бы другой способ, другой лаз, может быть — другой инструмент. Они не успокоятся. С того дня, как они вышли на свет, они не стесняются в средствах.

— Полковник, у нас, детоубийц, у всех, конечно же, есть свои планы, идеи и замыслы. Отдельные и совместные. — Дьердь Левинсон смотрит на коллег, чуть наклонив голову, будто сейчас пойдет солнечных зайчиков лапой ловить. Всегда было интересно, как выглядит задушенный солнечный зайчик, но, увы, приносить их на подушку проректору не входит в обязанности главы оперативно-тактического факультета. Сам ловит, сам ест. — Но часть из них, как я подозреваю, носит… слишком радикальный или слишком панический характер. Так что, в нарушение субординации, я хотел бы выслушать старшего.

Декан оперативного — самый молодой здесь, моложе Морана на четыре года, когда-то это было значимой разницей, теперь просто игра. Отлично. Все идет правильно, все идет отлично, так, как надо.

— Коллеги, — полковник слегка кивает, неторопливо и почтительно. — В настоящее время нас атакуют силы, которые нет смысла лишний раз называть вслух. Их намерения предельно ясны: получить контроль над всем университетом, и наш филиал, как наиболее успешный, выбран первым. К сожалению, мы не можем в полной мере рассчитывать на Совет, как никогда не могли на него рассчитывать, — короткий вздох. — Подтасовки, передергивания, клевета и искажения — обычные средства политики, используемые на этот раз против нас. Не мне вам объяснять. Тем не менее, на нашей стороне то, что всегда служило нашими преимуществами. Высочайший уровень образования, организации, дисциплины и полная прозрачность деятельности. Результаты ежегодной аттестации, проверок, инспекций и комиссий. Авторитет и отношение большинства выпускников, их лояльность. Мы можем выиграть эту войну. И я намерен ее выиграть.

Пауза.

— Чтобы оградить нас от прессы, паникеров и излишней шумихи, я перевел филиал в режим ограниченного доступа. Мы объявляем — на две недели раньше графика, но неожиданность всегда полезна, — ежегодные плановые учения. Далее… я готов выслушать ваши предложения.

— А вы не боитесь, — вот сейчас прыгнет и придушит очередного, поиграет и придушит, а как же. Спарринг-партнер из него был отличный. — что они увидят в этом подтверждение сегодняшней истерики — и просто придавят нас силовым путем? Со своей стороны скажу, что лично мне в этом случае останется только поднять лапки. Рисковать жизнями студентов я не стану.

С его стороны… не видел бы я тебя в Африке и на Папуа, и на Кубе, черт бы ее побрал, не работай я с тобой столько лет, мог бы и поверить.

— Могут и увидеть. Только я почему-то уверен, что в ближайшие часы пресса как-то прознает о том, какое оборудование ты, Дьердь, и ты, Саша, и вы, Вальтер, да и вы, Ангус, заказывали — и получали — в последние несколько лет. Если Совет считает нас вменяемыми, силового вмешательства не будет. Если Совет решил, что мы сошли с ума, его не будет тем более.

— И почему бы это? — хихикает декан факультета спецопераций. С виду совершенно несерьезный человек, ухмылочки, ерничанье, шуточки-прибауточки, клоунада… того гляди, колесом пройдет, старый шут. Работает он так же — они не говорят «служим», «это вы служите, а мы работаем» — с прибаутками. Точечно. С микронными допусками. — Моран, выкладывайте свои фиги из кармана.

— Да нет у меня ничего в карманах, — фыркает в ответ Моран. — Но если мы сумасшедшие, то мы тяжело вооруженные сумасшедшие, правильно? И обучены неплохо. И студенты хоть наполовину, но лояльны будут к нам… Это мы знаем, что не будем драться. — Тут, в конце концов, все взрослые люди. — А Совет… с вами в ближайшее время наверняка свяжутся, попробуют связаться и прощупать.

Это стандартная мера, ее применят в любом случае. Азбука. За столом переглядываются. Глаза блестят, выражения лиц меняются… слегка. И всем уже понятно, почему на совещании нет декана факультета управления. Единственного гражданского факультета в филиале. Штатского. Он не пришел не потому, что впал в панику и растерялся. Наоборот. Он не пришел, чтобы на вопрос «что планирует руководство филиала?» честно ответить «не знаю».