Владимир Поселягин - Я - истребитель. Я — истребляю

— Сука!!!

Последним что помню, как ползу к любимой волоча ногу, и еще влажные на щеках дорожки слез Даши. Не успел. Темнота.

«— …как он?.. Вторые сутки… что говорим делает, но не отвечает. Все в потолок смотрит… видимо… действительно любил… Связался с полком… говрит, что такое уже было когда погибли его товарищи… Сутки-двое отойдет…»

Постоянный шум вокруг как будто качал меня на небольших волнах. То, появляясь то пропадая. Слышимые краем уха разговоры вносили диссонанс в мое умиротворение. Перед глазами постоянно было лицо Даши, и печальные-печальные глаза. Мелькали люди, появлялась Елена Степановна светила небольшим фонариком в глаза, меня поднимали, мыли. Все это было, все это проходило мимо сознания.

В себя я пришел на рассвете, несколько секунд посмотрев на знакомую трещину на потолке, потянулся, и сел на кровати. Переждав легкое головокружение, вызванное резким движением, поморщился и огляделся.

«Та же палата, та же обстановка. Интересно, какое сегодня число?» — лениво подумал я, и стал привычно делать зарядку. Отлежавшееся тело негативно встретило движения, но я переборол его пока не почувствовал что хватит.

Кроме меня в палате никого не было. Шторы были откинуты, давая показавшемуся рассвету проникнуть в палату, освещая ее. Первым моим вниманием овладел угол где лежала Даша, сейчас он был конечно пуст, но я все равно смотрел на него не отрываясь.

Попытка встать привела к вспышке боли в ноге. Посмотрев на гипс, я обнаружил, что он свежий, новый.

«Весело, мне что, опять ногу сломали?» — подумал я, с интересом рассматривая гипс.

Осмотревшись, костылей рядом не обнаружил. Они обычно стояли у изголовья, прислоненные или к тумбочке, или к спинке кровати, в этот раз их на месте не оказалось. Костыли я обнаружил у шкафа. Видимо их убрали туда чтобы не мешали ходить и работать со мной. Прикину на глаз, допрыгаю ли я до них, и понял. Нет. Не смогу. Слишком слаб еще.

Поэтому приподняв подушку, облокотился на нее, и безучастно осмотрелся. Хотелось пить, полный графин с водой стоял на тумбочке, как и кружка подаренная Дашей. Взяв ее в руки, я несколько секунд рассматривал белую эмалированную посуду.

— Эх, Даша-Даша, не уберег я тебя. Да, не уберег, но ты не волнуйся, я знаю как отомстить… Знаю.

Вода была прохладная, вкусная. Выпив два стакана, я поставил кружку на место, и снова откинулся на подушку, но долго мне лежать не пришлось. Скрипнула дверь и в палату вошла незнакомая медсестра.

— А где Маша?

— Ой, батюшки. Очнулся! — всплеснула она руками, роняя влажное полотенце.

Архипов сидел рядом на стуле и смотрел в пол. Ему было тяжело глядеть мне в глаза. Я не отрываясь, не мигая смотрел на него, пытаясь понять, хочу ли я его смерти или нет. Он сам винит себя в смерти обеих девушек. Да. Маша тоже была в палате, только я ее не заметил, все мое внимание отвлекала фигура Даши. Он рассказывал тяжело, с горечью:

— Никто не знал о группе подстраховки. Эта Лариса перевелась из другого госпиталя на Урале. Мы только сейчас смогли выяснить, что все ее документы поддельные. Нет, такой человек действительно существует, но она продолжает работать в той же больнице стоматологом. Основную группу мы вели, и взяли когда они хотели расстрелять нашу машину из пулемета. Погибший куратор отдал команду группе подстраховки перейти к активным действиям. Кроме него о ней никто не знал.

Эта Лариса, прошла к твоей палате и вместе с обеими девушками зашла в нее, заговорив их. После чего убил всех трех, охранника тоже, он изображал раненого в ногу артиллериста. Она успела убрать с дороги охранника, и Машу, когда в палату вошел ты. Дальше знаешь. На твой крик прибежал я и два моих сотрудника. Ларису взяли живой. Сломана рука, но это мелочи. Не успела она уйти, хотя хорошо подготовила уход. М-да, хорошо.

— Кто она такая? — хмуро спросил я.

— Врач, самый настоящий врач. Служит в Абвере.

— Понятно. Знаете, товарищ майор, не хочу я больше находиться здесь. Слишком тут все напоминает… Есть возможность продолжить лечение в Центре?

— Да, конечно. Я договорюсь…

Проводив взглядом вышедшего из палаты Архипова, я откинулся на подушку задумавшись. Ногу мне все-таки повредили, когда скакали по ней, так что теперь было понятно почему свежая повязка. Больше особых проблем со здоровьем не было, только уже желтый синяк под ребрами, благо справой стороны. Местный персонал слишком участливо относился ко мне после гибели Даши и остальных, это было невыносимо, что и толкнуло меня поменять место лечения, да и к ребятам буду по ближе. Если уж вести подготовку личного состава Центра, то есть инструкторов, то вести по полной не откладывая ни на секунду. Каждая минута это чья-то жизнь.

После завтрака и повторных процедур, меня снова навестил Архипов.

— Машина будет к обеду. Иволгина уже известили, тебе готовят комнату в общежитии для командного состава. Местный врач достаточно компетентный и будет лечить тебя.

Многие девушки из персонала госпиталя плакали когда я хромал на костылях к выходу. Меня не несли, стиснув зубы я сам шел к машине. После трогательного прощания с медиками, я повернулся у машины и помахал им рукой, без улыбки, кажется, я разучился улыбаться. Еще через час я был в Центре и устраивался, пока местный начальник по кадрам проводил все по бумагам.

— И как он? — спросил Сталин дымя трубкой.

— Отошел. Ходит, разговаривает, но не улыбается, разучился он радоваться. Хотя теперь его работоспособность на высоте. За последние два дня, он очень сильно подтянул инструкторов по летной подготовке. По решению генерала Иволгина, капитан Суворов назначен начальником подготовки по боевому пилотированию летчиков.

— Что они говорят по технике пилотирования товарища Суворова? — поинтересовался Сталин.

— Только хорошее. Она уникальна. Прибывающие на учебу командиры в восхищении. Многие говорят, что если бы они так умели пилотировать раньше, или хотя бы знали теорию, то в июне на границе…

— Значит, он отвлекает себя он душевной травмы активной работой?

— Да, товарищ Сталин. И судя по его виду, это ему помогает.

— Что с отцом погибшей невесты? Генералом Мироновым?

— Погиб в бою товарищ Сталин. Как это ни странно, он погиб за три часа до смерти свое дочери при отражении воздушного налета на штаб дивизии.

— Судьба, — дыхнув дымом произнес Сталин.

— Судьба, — как эхо повторил майор Архипов.

— Загрузите товарищ Суворова работой. Сильно загрузите. Это поможет ему. Кстати, было принято решение включить товарища Суворова в комиссию авиационной промышленности. Будет поднимать новые разработки, и решать подойдут ли они нам. Но сообщите ему через месяц. А пока… пусть работает.