Владимир Поселягин - Я - истребитель. Я — истребляю

— Важная птица?

— Генерал Эрих Манштейн, — кивнул Толбухин.

— Мы на вас, товарищ Суворов, очень надеемся. Очень, — вдруг сказал Мехлис, поворачиваясь ко мне.

Подполковник Стриж склонился над картой. Планирование операции уже закончилось, но комполка все равно продолжал изучать карту, что-то ему не нравилось. И сильно не нравилось.

За соседним столом расположились несколько командиров. В основном это были представители оперативного отдела штаба фронта, которые и занимались разработкой боевой операции по уничтожению вражеского генерала. Среди них выделялся майор Литвинов начштаба полка. Комиссара не было, он сейчас находился с летчиками, исполнял свои прямые обязанности, то есть подбадривал их, настраивал на бой.

— Майор, подойдите, — позвал меня Стриж.

Я только вошел в землянку таращась в темноту, в помещение был небольшой полумрак, так что заметив меня комполка подозвал к себе, явно что-то собираясь спросить.

— Что ты об этом думаешь? — поинтересовался Стриж ткнув пальцем в извилистую ленту, которая на карте изображала дорогу.

— На ловушку похоже. Если вот тут и тут поставить мелкокалиберные автоматические зенитки, то «таирам» при штурмовке придет швах. А если вот тут на удалении разместить несколько пар истребителей, то они нас перехватят при возвращении.

Мутно тут как-то все. Не нравится мне этот вылет. И место, которое штабные выбрали, где мы должны перехватить генерала тоже. Нет, оно конечно удобно, деваться им с дороги просто некуда, но… не нравиться мне это и все тут.

— Мутно? Хм, забавно сказал… но верно. Мутно… — словно попробовав на язык новое выражение, подполковник продолжил, — правильно выразился.

— Угу. Не лететь не можем, но и лететь… Нюхом чую что-то тут не так.

— Вот и мне все это не нравится, — постукав карандашом по карте, произнес Стриж.

— Есть у меня идея одна, только… — я замолчал, скосив глаза на что-то обсуждавших командиров.

— Да? — Стриж тоже покосился на оперативников и предложил пройтись до столовой, заодно поговорить.

Время было утреннее, поварихи заканчивали готовить завтрак, так что скоро по ближайшим группам базирования повезут термоса с едой и чаем, а нас пригласят в большую землянку с общими столами. У нас не было разделения на командиров и бойцов, зачастую приходилось обедать, садясь между оружейником, пропахшим сгоревшим порохом и оружейным маслом, и писарем из штаба. Всяко бывало. У нас только кормежка другая, нормы питания разные. Причём пилоты иногда с завистью смотрели, как техники наворачивают горбушку чёрного хлеба с тушёной капустой или зелёный горошек хрумкают. Нам этого просто нельзя.

Не знаю, может быть и это влияло на наш сплоченный коллектив, но по крайней мере работали все как в последний день, выкладываясь полностью.

Кстати, теперь, как я считал, наш полк ни чем не отличается от истребительных частей сорок пятого года. Даже в соседней части, летали максимум три раза в день, да и то если погода летная, у нас было не так. Зачастую летчики даже из кабин не вылезали, когда шли отчаянные бои на Украине. Пять-шесть вылетов тогда уже считалось нормой. На Крымском фронте пока таких боев не было, так что один-два, да и то на перехват по наводке постов ВНОС. На свободную охоту летали мало, нам не разрешали. Пятой точкой чувствую, что тут что-то не так, явно к чему-то готовятся, вот нас и не засылают пугать немцев.

Спустившись в полутемное помещение столовой, я вдохнул приятные, отдающие мясным, ароматы из кухни, и кивнув на дальний столик, направился к нему. Завтрак был еще не готов, слишком рано, пять утра все-таки, так что мы могли свободно поговорить пока помещение было пустым.

Попросив выглянувшей из соседнего помещения официантку принести чаю, мы сели за стол, лицом к двери спиной к бревенчатой стене.

— Излагай, — буркнул Стрижа, как только официантка удалилась оставив на столе поднос с двумя кружками и с вазочкой с вареньем. Отдельно в небольшой корзинке — их делал один из бойцов охраны из местной лозы — лежало свежее печенье.

Бросив в кружку желтоватый сахар, что заставило подполковника поморщиться, он никак не мог принять, как можно пить сладкий чай с вареньем, ответил, мешая ложкой в кружке:

— Не нравится мне вся эта суета вокруг колонны. Немец, говорят, чуть ли не сам все начал рассказывать даже побить сильно не успели… Гладко уж больно все, как на блюдечке. Не верю я в такие подарки.

— Думаешь ложная колонна?

— Да кто ее знает?! Но использовать нужно весь полк, мало того привлечь и часть майора Рощина. У него как раз «Илы», а они нам там ой как пригодятся. Ему ведь кажется пополнили штат?

— Пополнили… А как с самой операцией?

— Придется действовать по плану. Эти штабисты нам другого выхода не оставили, будем пытаться изменить первоначальный план еще взвоют, трусами обзовут. Нет, нужно работать именно по старой схеме, а вот при подлете и действовать по плану «Б».

— Есть наметки?

— Есть, как не быть, — вздохнул я, намазывая на печенье слой малинового варенья.

— Излагай!

Убрав в сторону печенье, вытащил из голенища сапога карту, расстелил ее на столе и карандашом стал наносить метки, объясняя суть.

— Хм, неплохо. Сам разработал?

— Шутите? Всем миром сидели. Привлечь Рощина вообще Покрышкин предложил, прав он скорее всего, есть там зенитки. Для штурмовки «Илы» подойдут как нельзя лучше, все равно ничего другого у нас нет.

— А полк Гайсина?

— «Пешки» что ли? Ими бомбить если только точно знаешь, где цель… но идея хорошая. Есть у нас что-нибудь крупное для налета?

— Внимание отвлечь хочешь?

— Угу.

Мы склонились над картой, прикидывая варианты. Понемногу новая схема стала четче и четче прорисовываться в блокноте Стрижа, пока не обрела полную основу.

— У тебя ничего не слипнется?! — скорее с любопытством чем возмущенно поинтересовался комполка, наблюдая как я откусываю печенье стараясь не капать джемом, потом зачерпнул полную ложку варенья из вазочки, и запил все сладким чаем.

— Не, у меня прокладка…

— Держись сзади, как приклеенный. Помни, ты работаешь по дальнему радиусу, я по ближнему, — напутствовал ведомого, шагая к своему истребителю на ходу застегивая шлемофон. Аптечка на груди немного мешала, но я не обращал внимание уже привык к ней.

— Хорошо. Тандемом работаем?

— Да. Пара Евстигнеева на подхвате. Они верхним эшелоном идут.

— Понятно, а что наблюдатель? Докладывал уже? — останавливаясь у моей машины поинтересовался Микоян с помощью механика надевая парашют.

— Угу. Немцы подняли в воздух два своих высотных разведчика, вот они и держат небо. Кириллов пытался занять позицию, но они его шугнули. По семь пулеметов в каждом не шутка.