Владимир Поселягин - Я - истребитель. Я — истребляю

Закончив песню, на миг застыл. Проведя рукой по лицу удивленно посмотрел на мокрую ладонь. В песню я вложил душу.

— Эту песню я исполняю не в первый раз, второй если честно. В первый раз, в августе сорок первого ребятам из госпиталя. Я часто в свободное время приходил в близлежащий госпиталь и пел. Это помогало, врачи мне сами говорили, многие не ходячие требовали чтобы их несли на поляну где был концерт. Не беспокойтесь, их выносили санитары, так что аншлаг обычно был полный. Так вот после того как я исполнил «Мы вращаем землю» один из раненых, политработник с грозным видом поинтересовался, мол, почему от Урала, отступать собираетесь до него? Отвечу.

Сейчас на Урале наши заводы по вооружению, там куется наша победа, именно от этих заводов и оттолкнулся комбат, это такая идиома. Раненым, как уже сказал, песня понравилась, но больше я ее не исполнял. К сожалению, некоторые раненые слишком близко приняли ее к сердцу, случилось несколько трагических случайностей. У двух раненых остановилось сердце…

Эфир уже заканчивался, Толик вытирал потное лицо, все-таки я вел эфир на грани фола. В принципе по программе просто добавлял что-то свое, или расширял некоторые мелкие темы.

— … и я говорю, немцы до сих пор не понимают во что они вляпались придя к нам. Это у европейцев чуть что, лапы к верху. Русский медведь не таков, он сможет стерпеть два первых удара, но потом его не остановить. Не ужели они не понимают, что скоро мы будем в Берлине? И мы, прощать ничего не будем. Ответят за все, особенно фюрер бесноватый. Время эфира заканчивается, но время еще есть.

Вы уже, наверное слышали мои новые песни которые в последние пару дней крутят по радио, так вот записали мы их восемь штук, и одну я попридержал решив дать ей жизнь сейчас, прям тут в эфире. И так: «Казаки в Берлине».

— Как вы слышали, записывал песню вместе с хором. Помогли ребята студенты, у них был хор, и как вы слышали спели они очень даже неплохо. Мое время заканчивается, но сказать я успею. Запомните, мы русский народ, непобедим. Победа будет за нами!

Когда я сел, через распахнутую водителем дверцу, в машину, то обнаружил что, во первых это другая машина, спутать было не трудно они были одинаковы, во вторых на переднем сиденье сидел Никифоров.

— Ну что, хорошо замаскированный «шпиен»? Товарищ Берия ждет тебя, пора поговорить!

Известие я встретил без улыбки, только кивнул. Этот вызов я ждал постоянно, и сейчас испытал облегчение. Ожидание — самое тяжелое в жизни, закончилось.

— Вопрос можно?

— Задавай.

— Зачем меня выпустили в прямой эфир без записи? Могли же просто запись сделать, и все. В любое время в эфир.

— Здравствуйте, товарищ комиссар государственной безопасности! — рявкнул я, входя в кабинет наркома.

Секретарь пропустивший меня, поморщился, но ничего не сказал. Никифоров зашедший следом, вытянувшись, молча встал у стены рядом с дверью, изобразив статую.

— А, товарищ Суворов, проходите, — положив трубку телефона, приглашающее указал на стул Лаврентия Павлович.

Обстановка была довольно напрягающая, я знал о чем они будут спрашивать, и знал что буду отвечать. О своем иномирном происхождении, я собирался молчать.

— Давайте, товарищ Суворов я буду говорить, а вы будете слушать.

Молча кивнув, я вопросительно посмотрел на наркома. Говорил он не жестко, как будто допрашивал, а спокойным голосом друга, это расслабляло, причем заметно.

— Когда поступила информация о вас, мы пытались навести все справки какие только можно. Сперва, этим просто некогда было заниматься, враг рвался к столице, захватывая все больше и больше советских территорий. Однако, когда фронт более-менее нормализовался мы вернулись к вашей биографии. К этому времени вы стали известным летчиком, командиром, орденоносцем. Ваши победы с жаром обсуждались в каждом истребительно полку. Даже возник лозунг, «Все равняемся на лейтенанта Суворова». Однако сбору информации это не мешало. К сожалению, вы попали в госпиталь, и врачи не давали вам шансов выжить. Вы не знали? Что ж, скажу, нога опухла, грозила гангрена, но хирург не смотря на возможность сепсиса вскрыл рану нашел гнойник и вычистил ее. Так что вы выжили. Продолжим… Все, что вы рассказывали в той или иной степени оказывалось правдой. Немного, совсем чуть-чуть, как будто вы слышали их, но не видели сами. Так что фактически ваше личное дело фикция, там нет ни крупицы правды. Франция? Ложь, но верная, все что вы описали о городе правда, но такая семья там не жила. Однако даже обстановка небольшого кафе и пирожные которые печет хозяйка по семейным рецептам оказались правдой. Однако НИКТО не опознал вас. Дальше…