Александр Логинов - Феодал

- Ну, коли так, то мы согласные, - широко улыбнулся Лука Фомич, опытный воин вполне удовлетворился ответом князя.

- Будет время, обсудим с тобой все ладом, Лука Фомич, - пообещал Андрей. - А пока передай мужикам, что татар до смерти бить не нужно. Человек с десяток мне нужны, в полон, желательно помоложе.

- Отроки или слуги.

- Что отроки? - опять не понял новгородца Андрей.

- Мужи - это бояре. А в дружине твоей отроки или слуги, - пояснил Лука и пообещал. - Будет тебе полон барин.

- Вот и славно,- удовлетворился ответом Андрей.

- Только куда ты его девать будешь? - удивленно спросил Лука своего нанимателя и тут же поинтересовался дальнейшими планами князя. - Вот побьем мы татар, а дальше куда?

- Ушкуй покупать, - повернувшись к Луке, Андрей подмигнул опешившему Луке. - Негоже судовой рати моей болтаться на конях.

- Это верно, - согласился ватажник. - Нам на воде сподручнее, но не прав ты, княже - на комонях мы тоже привычные.

На первый вопрос Андрей предпочел не отвечать, он сам не знал, зачем ему пленные татары, но убить безоружного пленного татарчонка он бы не смог и Кузьме не позволил, уж было собиравшемуся перерезать глотку парню.

Андрей, несмотря на то что нанятые им воины были самыми настоящими разбойниками, был уверен, что его не ограбят, не убьют и полностью доверял теперь уже своим людям. Его доверие воспринималось как должное, вроде бы иначе и быть не могло. Это могло бы показаться абсурдным, но само появление Андрея в прошлом, с точки зрения науки, - полный абсурд, и ни один здравомыслящий человек в этот факт не поверит. Однако все здравомыслящие люди остались далеко и скептиков, к счастью, рядом не наблюдалось, чему Андрей был искренне рад.

- Лука Фомич, а ты в Казани был? - неожиданно спросил он новгородца.

- Я, князь, много где бывал, был и в Казани. Ничего хорошего там сейчас нет. Нищета одна на сотни верст вокруг. А почто интересуешься?

- Да так, - неопределенно промолвил Андрей. - Ежели ты человек бывалый, то мне польза от тебя выйдет.

- Вона оно как, - Лука усмехнулся в бороду. - Ты сам-то, князь, откуда будешь? - задал встречный вопрос Лука Фомич.

'Действительно, откуда я буду? Что может понять простой средневековый мужик о стране, которая будет через много сотен лет на этих вот самых местах? Не стоит говорить мужику правду', - молниеносно решил Андрей.

- Издалече, - он постарался увести разговор в сторону от опасной темы. Правду сказать - не поверят. Врать не хотелось. И так уже с три короба наплел про копьё святого Георгия.

- Ты вот что, Лука Фомич, - Андрей наконец решился заговорить о том, что его так мучило последние часы и не давало покоя. - Скажи отрокам, чтобы не болтали про мое оружие. То тайна великая. За разглашение смертью буду казнить, - вот в последнем Андрей не был уверен. Кто его знает, имеет ли право князь казнить своего слугу, а ну как нет? И князь-то он князь, но признание простых мужиков не значит, что его признают элиты общества. Было над чем подумать, но информации катастрофически не хватало.

- И думать так не моги. Мы все миром решили уже блюсти тайну, вызнают вороги - замучают. А с тобой, княже, мы такие дела провернем... Ты не думай - мы не шалапуги какие-нибудь, мы люди честные, промышляем татарами. Купца там возьмем или еще что... Православных не трогаем, не озоруем. Чаю, бог тебя нам послал. Из полона освободились да еще на службу ты нас взял.

- Как считаешь, в Рязани ушкуи или струги есть на продажу?

- Резань, а не Рязань,- вновь поправил Андрея Лука.

- Угу. Так как? Есть?

- Смотря, какой ушкуй, ежели морской то вряд ли, а речной - можно. И не в Резани, а в Переяславле. Токмо смотреть нужно, боярин, кораблики бывают разные. Есть добротно сделанные ушкуи, а есть, от силы год другой проходят. Эх, жалко ушкуи наши, добрые корабли были. Мы с Хлынова шли. Атаман решил через тутошние земли сволочь кораблики на Дон, да видно не судьба.

Лука замолчал, видимо, мысли по судьбе товарищей легли на него тяжким грузом, разговор не поддерживал, отвечал на вопросы односложно - да, нет, не ведаю. Так и продолжали ехать молча, каждый думая о своем. Андрей, видя, что Лука не расположен к продолжению беседы, стал любоваться красотами природы.

Впереди показался лес, вплотную подступающий к берегу реки. Справа виднелась неширокая просека, уходящая сквозь дубраву в сторону холма, на вершине которого виднелись соломенная крыша деревянного строения, явно пошли места обжитые. Татары не стали жечь деревню, не желая оповещать окрестности о своем появлении.

- Мы тут за сеном ездим, там за дубравой сразу наша деревенька будет, - торопливо пояснил крутившийся рядом Семен. Все время в дороге братья старались держаться вблизи Андрея. И после того как Лука попридержал коня, оставляя Андрея одного, Семен сопровождали его, не отставая ни на шаг. - Мамку похоронить бы надо, - хмуро сказал парень, не глядя на Андрея.

Андрей скомандовал сворачивать к деревне. Лука был не доволен решением князя, но смолчал, не стал перечить.

Деревня оказалась не совсем деревней. Всего один крестьянский двор, но очень большой. Во дворе, у крыльца, там, где застала их злодейка смерть, лежали два окоченевших трупа женщины и грудного младенца. Немолодую, но еще очень красивую женщину зарубили сабельным ударом, а ребенка убили с неимоверной жестокостью, ударив его головой об бревна крыльца.

Маленький трупик с размозженной головой не вызвал никаких эмоций у спутников Андрея, разве что перекрестились они мимоходом. Семен бросился к убитой матери, обнимая остывшее тело. По лицу парня текли скупые мужские слезы.

Ватажники тут же во дворе добротного дома быстро вырыли неглубокую могилу, уложили в нее тела убитых головой на запад и торопливо закидали сырой землей.

Андрей умом понимал, что ребенок все равно был обречен, даже если бы его не убили, а оставили в доме одного, то это верная смерть. Оставить его матери также равносильно смерти. Ночи холодные - младенец не выживет. С точки зрения татарина, такая смерть ничем не лучше и не хуже любой другой смерти, младенца просто избавили от мучений. Вот только Андрей пока никак не мог принять такую циничную точку зрения на ценность человеческой жизни. Ну да не им сказано - со своим уставом в чужой монастырь не суйся. Зарубленную бабу жалко, видно, сгоряча ее порешили, когда она, обезумевшая от горя, бросилась на убийцу своего дитя.

Утрамбовав могильный холмик, Семен при помощи Фомы установил крест - две палки, связанные поперек кожаным ремешком.

- Пора, - Андрей старательно перекрестился двумя пальцами и двинулся к оставленным за воротами дома лошадям.

Тем временем начало смеркаться. Впереди показался одинокий всадник, несущийся галопом им навстречу. Всадником оказался Кузька, младший из братьев, посланный с вестью от Митяя.