Евгений Пряхин - Красный паук, или Семь секунд вечности

Вера Николаевна, не очень довольная данным распоряжением, наморщила нос и негромко, но твердо объявила:

– Внимание! Сейчас у вас есть часа три-четыре: расположиться, отдохнуть, искупаться. Но ровно в шестнадцать ноль-ноль все должны быть за столом! Евгений Семенович, проследите, чтобы все организовано!

Компания направилась к корпусу – самобытному образцу санаторной архитектуры тридцатых годов. Из тени берез выступил человек среднего роста и с животиком, в шортах и синей майке и, сняв с бритой головы бейсболку, наклонил голову в знак приветствия. Вместе с гражданином в панаме была симпатичная девочка лет восьми, тоже в панаме.

– Вера Николаевна, – переменилась в лице Вилена Ивановна, – я хотела у вас спросить разрешения.

– Что? – надменно выгнула бровь Вера Николаевна. – Что-то случилось?

– Дело в том, – Вилена Ивановна показала глазами на обритого «под ноль» пожилого человека с усами, – это Шустрый Валентин Маркович, – начальник Управления образования города Уральска. Он много лет подряд выкупает номер двадцать пятый. Так получилось, что вы первыми заказали весь этаж – все четыре двухместных номера. В том числе и этот двадцать пятый, – заметно волновалась Вилена Ивановна. – Не будете ли вы так любезны, разрешить Валентину Марковичу занять пустой номер на этом же этаже. Ему тоже до понедельника. Его номер в конце коридора. А он человек скромный, тихий, отдыхает с внучкой Варенькой. Они вам не помешают.

Валентин Маркович все это время внимательно слушал Вилену Ивановну и, улыбаясь, кивал, соглашаясь с ее словами.

– Вилена Ивановна, – металлическим голосом начала Вера Николаевна, – мы же с вами договорились…

– О! – остановился рядом с разговаривающими Зорин. – Кого я вижу! Валентин Маркович – собственной персоной! А я вас не признал в таком виде! Вы все в основном в костюме с галстуком. А это что за прелестница с вами?

– Это моя Варенька – внучка, – отвечал довольный Виктор Маркович, – дочка моего старшего сына!

– Вера! Валентин Маркович – прошу любить и жаловать, очень нужный нам человек – все образование Уральска держит в страхе!

– Хорошо, – сказала Вера Николаевна, – но, чтобы это было в последний раз, уважаемая Вилена. У вас же есть мой мобильный телефон. Предупреждайте. А с Валентином Марковичем мы уж сами разберемся.

– Здравствуйте, Валентин Маркович, – отметился и Юрий Петрович. – Давно не виделись.

– Да уж, давненько, – закивал Шустрый. – Суровая женщина, – проводил он глазами чету Зориных. – Сразу видно – руководитель!

– Да, – согласился Лукьянов, протирая линзы очков. – Она уже много лет руководит нашим Зориным. И он под его ее руководством достиг невероятных успехов. А сегодня у него день рождения! И мы сюда приехали как раз за этим, Виктор Маркович.

– Что вы говорите! – Шустрый искренне поразился услышанному. – Варя! Надо срочно придумать подарок для дяди Андрея.

– Придумаю, – постным голосом ответила внучка.

– А я вот ваш открытый урок этой весной на всю жизнь запомнил, – сделал неожиданное признание Валентин Маркович. – Очень поучительно. Или мне тогда плохо стало или со мной что-то случилось. У меня и сейчас перед глазами стоят ваши планеты и Солнце – бильярдный шар.

– А-а, – протянул Юрий Петрович, – мне тогда тоже нагоняй устроили. Говорят, ты что наделал? Валентин Маркович такой впечатлительный.

– Ну, да ладно, – улыбнулся Шустрый и пожал Лукьянову руку. – Спасибо за урок. Но как у вас это вышло?

– Не знаю, Валентин Маркович, – стал вспоминать Лукьянов. – Просто мы тогда всем классом читали Шкловского и решили сделать маленькую «Солнечную систему» в классе. Пусть Солнце изображается бильярдным шаром с диаметром в семь сантиметров, – таинственным шепотом произнес Юрий Петрович.

– Да, это было поразительно! – еле заметно вздрогнул Валентин Маркович. – Я как сейчас вижу эти ваши разноцветные планетки. Как вам удалось достичь такого эффекта в обыкновенном школьном классе?

– Ваше время истекло, – с этими словами учитель – мужчина в черном костюме и в белой рубашке с черным галстуком с красной искрой поднялся со своего места.

Звали учителя Юрий Петрович Лукьянов. Десятиклассники уважительно за глаза называли его Петровичем, и добрая половина всех выпускников планировала стать физиками или астрономами. Было десять минут одиннадцатого утра. В десятом «Б» шел открытый урок по астрономии, а за окнами щебетал апрель.

Подняв очки на лоб, близоруко щурясь, Юрий Петрович внимательно посмотрел на свои наручные часы, лежащие на столе. Каждый урок, изо дня в день, во время проведения, так называемого, «оргмомента», Юрий Петрович неторопливо снимал свои старенькие наручные часы и аккуратно располагал их на раскрытом классном журнале.

Этот ритуал занимал всего минуту времени, но именно за эту минуту, Юрий Петрович умудрялся настроить весь класс на предстоящий урок, и, словно гипнотизер, фиксировал каждого ученика тусклым отблеском металлической крышки, означавшим, что отсчет времени, отведенного на астрономию, начался.

И эти неторопливые движения по снятию часов, распрямлению ремешка и тщательному укладыванию на единственно возможное место внутри классного журнала производило умиротворяющее воздействие на класс, включая даже самых «неуправляемых».

– Все, ребята и девчата. Время, отведенное на это задание, закончилось, – Юрий Петрович оглядел класс. – Сдавайте ваши работы. Я постараюсь проверить их сегодня и к следующему, заключительному уроку перед годовой контрольной у вас будет еще одна оценка по этой теме.

Класс зашуршал.

– Да, кстати, пока вы решали это задание, меня посетили вот какие мысли, – Юрий Петрович повернулся к ученику, сидящему за первой партой третьего ряда. – Не беспокойся, Николай, мы все успеем. У нас с тобой еще будет целая минута до начала эксперимента. А я попытаюсь настроить всех на лирический лад для более полного восприятия предложенного представления. Я не думаю, что вы сильно устали от сегодняшнего урока. Правда? Все работали хорошо, слаженно. Все получалось. А когда есть позитивный результат, то и усталости особой не замечаешь, не так ли? А тема, которая возникла у меня в голове несколько мгновений назад, может быть интересна с точки зрения некого синтеза нескольких направлений знаний.

Учитель на секунду задумался.

– Так вот, – продолжал Юрий Петрович после небольшой паузы, тщательно протирая испачканные мелом руки тряпкой, – пока вы работали, я смотрел на свое обручальное кольцо.

В классе наступила тишина, и человек из комиссии, сидящий на последней парте второго ряда, подался вперед, и стал внимательно изучать Юрия Петровича.