Дмитрий Бондарь - Другой Путь.Часть 1

Он очень кстати вспомнил Морриса Чайлдса и поэтому я решил влезть в его затянувшийся монолог:

- Сэм, а ты давно с ним виделся?

- С Моррисом? Нет, что ты! Он в своем Чикаго из лечебниц не вылезает. Старый уже.

- Значит, есть денежки у пламенного коммуниста, - съязвил Захар. - На лечение?

- Ты, малый, Морриса не трожь! - посоветовал Сэм. - Если бы ты так поработал для Коминтерна, на твое лечение деньги бы тоже нашлись. Хоть и говорят, что он из русских, но работал как самый стопроцентный американец!

Захар открыл еще одну бутылку и протянул ее Батту.

- Значит, у нас никак не получится встретиться или поговорить с этим легендарным человеком?

- Нет, парни, - отмахнулся дядя Сэм, - даже не уговаривайте. Я года три назад сунулся было к нему, проведать, подбодрить, так на меня его родня так наорала, что больше я туда, несмотря на всю нашу былую дружбу - ни ногой!

Мы с Захаром переглянулись и лицо моего друга немного просветлело.

- Совсем забыл, - шлепнул я себя по лбу. - Заезжал какой-то Чарли Рассел, велел передавать привет.

- Чарли? Этот пройдоха? Пусть свой привет себе в ... запихает куда-нибудь! - Неожиданно резко отреагировал Сэм.

- Странно, нам он показался нормальным человеком.

- Как может быть нормальным главный в округе сторонник Рейгана? - Возопил Сэмюэль Батт так громко, что задребезжали стекла в окнах. Он вскочил на ноги и воздел руки над головой: - Как?! Как он может быть нормальным?! Он же спит и видит, как наши денежки становятся его денежками! Тоже мне "нормальный человек"! Вы бы еще Сатану нормальным человеком назвали!

- Он отзывался о тебе очень хорошо.

- Да? - Сэм осекся, растерянно отряхнул штаны от чипсовой крошки и сел.

Мы с Захаром уже давно вычислили, что Сэмюэль Батт - человек очень зависимый от чужого мнения и стоит его немного похвалить и можно вить из него веревки. Главное, чтобы он чувствовал себя нужным и незаменимым. Чтобы к его мнению прислушивались и с его суждениями считались - и тогда он становится покладистей вьючного мула. Мы это заметили и беззастенчиво пользовались.

- Еще бы он говорил обо мне плохо, - Сэм огладил свое гигантское брюхо, но подробностей сообщать не стал. - Приедет еще без меня - чаю ему налейте. С пончиками.

В следующие два часа мы рассказывали нашему хозяину о том, какие обильные снега выпадают на Аляске, как любят эскимосы "огненную воду" и куда делось золото Клондайка, фантазируя при этом сверх всякой меры. Американцы в глубинке вообще были странно образованы - они знали все, что можно знать о своем деле и ничего о том, что происходило вокруг. Сэм (если не брать в расчет его политической ориентации) в этом ничем не отличался от своих сограждан: он очень натурально удивлялся откровенному бреду про медведей в три человеческих роста. Слушал с вежливым интересом про собак-хаски, могущих как верблюды неделями таскать за собой нарты по снежной пустыне без всякой еды. Радовался как ребенок ежедневным прогулкам алеутов на Чукотку в Советский Союз за бесплатной водкой. И всякой прочей ерунде, принимая все, измышленное Захаром, за чистую монету. Он хлопал себя по жирным ляжкам и предлагал выпить за то, что гений белого человека изобрел "Винчестер" и "Кольт", чтобы дать несчастным аборигенам возможность противостоять лютым медведям-людоедам.

И сам выпивал за это больше всех.

В конце концов, он начал икать - долго, глубоко и неостановимо. Каждое его икание мы сопровождали громким смехом в три глотки, чем еще сильнее заводили беднягу. Остановило икоту только появление любимого сериала.

По телевизору к этому времени уже запустили "Санта-Барбару" и Сэмюэль Батт оказался почему-то в числе ее самых горячих поклонников. Он даже хотел купить видеомагнитофон, чтобы записать все серии и просмотреть их "спокойно, без спешки и суеты", но каждый раз откладывал это приобретение на следующие выходные, когда непременно соберется посетить "Луйвилл".

- В нашей-то дыре - Франкфорте такого днем с огнем не сыщешь! - Часто говорил, тяжко при этом вздыхая, Сэмюэль Батт.

С началом очередной порции приключений непутевых Кэпвеллов, убивших несчастного Ченнинга, он велел нам помолчать, а лучше того - идти спать, чтобы завтра с утра заниматься делами, а не стонать "как три похмельных носорога".

Нам самим хотелось того же: день выдался нервным и удачная его развязка буквально опустошила наши организмы. Снотворный эффект от пива оказался силен как никогда и уговаривать нас дважды Сэму не пришлось.

Утром, пока толстяк спал, хрюкая в своем кресле - он так и уснул с включенным телевизором, мы с Захаром успели обсудить вчерашний разговор и пришли к выводу, что прямой опасности пока нет, но нос нужно держать по ветру.

Я стал почаще вглядываться в наше будущее, но, как обычно, видел только Захара. У него все было хорошо. Относительно хорошо. Потому что теперь в своих прозрениях я убивал его не в восемьдесят девятом, а тремя годами позже. Впрочем, об этом я, понятное дело, говорить ему не стал.

Спустя неделю ощутимо похолодало - ночные температуры стали колебаться в районе нуля, но снега по-прежнему не было. Зато прекратились дожди и небо просветлело.

На выборах ожидаемо победил Рональд Рейган, наголову разгромивший сладкую парочку своих оппонентов. Америка ликовала, ожидая от него новых свершений. Нам с Захаром было поровну - хозяйство Батта требовало очень много работы и мы от рассвета до заката были заняты на полях. Если бы победил не Рейган, а этот, второй - Фриц Мондейл, мы бы, наверное, этого не заметили.

Чарли Рассел, как и обещал, наведывался каждую неделю и держал нас в курсе происходящих событий. И каждый раз удивлял своей кипучей энергией. В его лице Захар встретил достойного конкурента и, слушая о подвигах веселого коммивояжера, так громко скрипел "когтями" внутри ботинок, что мне становилось неудобно.

За три месяца Чарли успел открыть счета в паре десятков инвестиционных фондов - специализирующихся на каких-то определенных отраслях экономики, и в тех, что брались за размещение средств где угодно. Его кипучая коммуникабельная натура позволила ему быстро обзавестись кучей деловых связей, заключить договора с брокерскими конторами из различных частей страны, работающих на всех семи фондовых площадках - от Цинцинатти до Нью-Йорка. Не остались без внимания и сырьевые биржи - и там интересы Рассела представляли "крепкие профессионалы". Особое внимание он уделил работе с самой молодой биржей - NASDAQ, которая буквально только что предоставила населению возможность самостоятельно оперировать на торговой площадке. Брокеры, работавшие там, пользуясь возможностями быстро прогрессирующей вычислительной техники, стали объединять много мелких ордеров своих клиентов в один крупный - достаточный для совершения сделки. И теперь любому человеку с улицы достаточно было совсем небольшой суммы, чтобы принять участие в играх "взрослых дядек".