Дмитрий Бондарь - Другой Путь.Часть 1

- С почином нас, Глеб Егорыч!

Я показал ему кулак - чтоб внимательнее относился к конспирации, и опустошенно опустился на деревянный стул у телефонного столика.

- За это нужно выпить! - Захар уже бежал с кухни с бутылкой нелюбимого Сэмом бурбона, купленного однажды на пробу.

- Сопьемся, дружище, - предупредил я его, подставляя стакан под золотистую струйку кукурузного виски.

- Мы по чуть-чуть, - отмахнулся Захар. - Событие у нас с тобой не рядовое. Сегодня мы сделали первый выстрел в нашей войне. Главное, чтобы он не оказался холостым!

Мы успели выпить по паре раз, когда зазвонил телефон и пунктуальный Чарли доложил, что все сделано, распоряжения отданы и теперь остается только ждать. Он тоже поздравил нас с началом и сказал, что непременно сегодня вечером заглянет в бар к рыжему Джейку пропустить пару стаканчиков за успех.

Хоть я и был уверен в точности своей памяти, но волновался так, будто от меня зависело - погаснет зимой солнце или еще посветит несколько миллиардов лет? Не помогали уговоры Захара и успокоительное "пивко" от Сэма. Я то и дело срывался на них, словно бешеный пес. Меня трясло ежедневно до самого двадцатого февраля, когда нарисовав "флаг" в районе отметки 3,20, котировки понеслись ввысь! Я расслабился и даже позволил уговорить себя на посещение кинотеатра во Франкфорте. На премьеру "Однажды в Америке" от Сержио Леоне - с Де Ниро, Вудсом, удачно исполнивших роли еврейских гангстеров.

В предпоследний день февраля мы "перевернулись" и стали играть за марку - доллар должен был вот-вот обрушиться.

На следующий день это и случилось, вызвав истерику по телевизору у многочисленных аналитиков, еще вчера предвещавших, что доллар продолжит укрепляться. Курс грохнулся сразу на двадцать пунктов, потом котировки развернулись и попытались восстановиться, но уже через неделю рухнули еще ниже! Сразу нашлись объяснения такому поведению валют и те же самые аналитики, что неделю назад рассказывали всем как выгодно вкладываться в доллар, наперебой стали советовать перекладываться в любую другую валюту. Начиналась биржевая паника.

Я с утра и до вечера пританцовывал, подсчитывая барыши.

8 марта, в пятницу, приехал Чарли. Разумеется, здесь этот день никто не отмечал и мы с Захаром тоже не были исключением - международный женский праздник остался для нас в далеком прошлом, на другом континенте.

Мы немножко поболтали о том о сем, Сэм успел в очередной раз погрызться с Расселом на почве неверия в эффективность реформ президентской администрации, но не всерьез. Пропустили по стаканчику бурбона и сыграли в покер. Захар всех ободрал (я старался играть честно - не заглядывая ни в чьи карты) и разбогател на целых двести семнадцать долларов. Досадливо хлопнув ладошкой по столу, Сэм ушел смотреть телевизор - "Санта-Барбара" была бесконечна.

Отозвав меня в сторону, Чарли сделал заговорщицкое лицо и спросил:

- Как вы это сделали, парни?

- Что? - не очень понимая, о чем он, переспросил я на всякий случай.

- Я про Форекс говорю. Невозможно иметь такой инсайд! Я понимаю, что сейчас это была только проверка работоспособности схемы, и я со страхом смотрю в завтра - когда она заработает в полную силу! Кто стоит за вами на самом деле? Вы понимаете, что вот так можно запросто обрушить любую экономику?

Понимал ли я? У меня были хорошие учителя вроде Джорджа Сороса, его партнера Джима Роджерса или Ларри Уильямса. Я не стал говорить об этом вслух.

- Чарли, мы же не зря придумывали все эти хитрые ходы? - Спросил я. - Нам вовсе не нужно обрушать чью-то экономику. Это не наша цель. Большие люди просто желают немного заработать. И, кстати, готовься ко второму этапу нашей операции - реинвестированию полученной прибыли в реальные производства. Начнем мы этим заниматься примерно через годик, но нужно заранее присмотреть способы - как это сделать. По-прежнему главные условия - конфиденциальность и безопасность.

- Сардж, - проникновенно заглянув в мои глаза, произнес Чарли, - скажи мне вот что: если я вложу в ваши ордера немного своих денег, наши хозяева не сильно расстроятся?

Я ждал подобного вопроса. Вернее, я бы не удивился, если бы он стал так делать, не известив нас, но, видимо, страх в нем был сильнее алчности - поэтому он и спросил. А скоро к его пухнущим депозитам начнут приглядываться и другие, и с этим нужно было что-то делать. Но запретить совсем я тоже не мог - он бы просто не стал меня слушать, ослепленный блеском пиастров и тогда могло случиться все, что угодно.

- Нет, Чарли, - обнадежил я его, - им нет дела до того, как ты распорядишься своими доходами. Но не нужно злоупотреблять. Это может плохо кончиться.

Рассел оглянулся на Захара.

Майцев сидел за карточным столом и старательно делал вид, что не имеет к нашему разговору никакого отношения.

А в воскресенье умер Черненко, последний из Генсек "древних". Его похороны не были так пышны как у Брежнева или Андропова - все прошло как-то буднично и привычно. Сэм, посмотрев как на CBS соловьем заливается Майк Уоллес, строя прогнозы о дальнейших отношениях Рейгана с Россией, напился нелюбимого бурбона и стрелял в ночное небо, надеясь сбить "все эти чертовы штуки, что подвесил там Ронни, чтобы разозлить русских". Ему не нравилась концепция "Звездных войн", придуманная в администрации сорокового президента. Сэмэль Батт считал, что эта доктрина не что иное как "способ загнать население в пожизненное рабство".

А у нас с Захаром состоялся напряженный разговор.

Когда дядюшка Сэм успокоился и уснул, мы с Захаром вышли на улицу, прибрали гильзы от сэмова "Моссберга", разбросанные по всему двору, а потом, глядя в небо, Майцев вдруг сказал:

- Знаешь, Серый, так странно знать, что все произойдет так, как ты говоришь. Еще страннее присутствовать в предсказанных событиях. Ты ведь торопился до похорон Черненко доказать Павлову, что можешь давать результат?

- Ну, в общем - да, - согласился я.

- Вот я и говорю, что очень странно жить вот так, когда точно знаешь, что будет впереди. И я не про тебя. Ты-то к этому, наверное, привык уже. А мне очень трудно понять эту предопределенность. Получается, что все, должное произойти - произойдет? Как бы мы не пыжились?

Я задумался, потому что и сам часто задавал себе этот вопрос.

- Я ведь, хоть и верил тебе с самого начала, но все равно были какие-то сомнения. Мне казалось, что начни мы изменять наше с тобой будущее и весь мир изменится неузнаваемо, но этого не происходит! Черненко умер в начале весны, точно по твоим словам, и ничто не могло ему помочь, - продолжал размышлять Майцев. - Точно так же Михаил Сергеевич объявит свою перестройку...

- Да, в Ленинграде объявит, на площади Восстания, на углу Невского и Лиговского проспектов в середине мая.