Роман Злотников - Генерал-адмирал. Война

Наступление началось ночью выдвижением дивизий по маршругам, над которыми весь предыдущий день висели наши разведывательные самолеты. По количеству авиации мы немцев пока несколько превосходили, да и основная часть немецкой авиации находилась в Бельгии и во Франции, так что мы владели куда лучшей информацией о сосредоточении вражеских войск в пограничной зоне, чем немцы. Поэтому первый удар был достаточно эффективным. Тем более что немцы попали в ловушку. Захватив несколько приграничных городков, наши кавалерийские дивизии частично вывели из строя связь, оставив оную только некоторым из городков и местечек. И это заставило весьма немногочисленные на этом направлении немецкие части, представленные в основном ландвером*, отреагировать и двинуться к местам, откуда раздавались панические призывы о помощи. Что не только вывело их на оборудованные за это время русскими частями позиции, но и подставило под удар выдвинувшихся по железной дороге бронепоездов и корпусных автобронеотрядов. После чего наши корпуса уверенно двинулись вперед. Достаточно сказать, что уже на третий день операции бронепоезда поддержки Первого конного корпуса с приданным им в качестве усиления одним стрелковым полком броском захватили Нейсе и Глогау, довольно сильные немецкие крепости, в которых тут же вовсю развернулись «трофейщи-ки» и саперы. Первые занялись реквизицией и вывозом всего, до чего могли дотянуться, а вторые — минированием всего, что вывезти было нельзя.

Позен был взят днем раньше, и части Первого конного корпуса двинулись в направлении Франкфурта-на-Одере. Немцы, получив несколько чувствительных ударов в первые же дни русского наступления, в крайнем беспорядке отступали к Одеру, теряя артиллерию и

*Ландвер – второочередные воинские формирования Германии и Австрии, составленные в основном из резервистов.

обозы. Но парадным маршем это все-таки назвать было нельзя. Первое ошеломление у немцев прошло достаточно быстро, и выяснилось, что на самом деле войск к востоку от Одера у них куда больше, чем мы предполагали. Это были последствия проведенной немцами мобилизации. Несмотря на то что она была в основном уже закончена, большую часть мобилизованных солдат и офицеров запаса еще не свели в полки и дивизии, не оснастили артиллерией и пулеметами, а пока еще проводили начальную подготовку и боевое слаживание поблизости от призывных пунктов в составе учебных рот и батальонов. Сейчас это пока были даже не подразделения, а просто наспех собранные команды кое-как вооруженных людей. Но их было много — десятки тысяч. И немцам удалось довольно быстро пополнить личным составом разгромленные в двухдневном маневренном сражении у границы кадровые части и ландверные соединения. Да и все эти отдельные учебные роты и батальоны, вооруженные одними винтовками, все равно храбро, хоть и безрассудно вступали в схватки с нашими войсками, вследствие чего продвижение наших войск весьма замедлилось, а потери возросли. Полагаю, что если бы нам не удалось в первые же три дня захватить немецкие крепости Нейсе, Глогау и Позен (а это вопреки тщательному планированию и использованию таких новых для европейского театра военных действий технических средств вооруженной борьбы, как бронепоезда и бронедрезины, а также применение специальных «охочих команд», сформированных из морпехов, которые нейтрализовали караулы и взяли под контроль крепостные дворы и иные ключевые точки, произошло исключительно вследствие удачи и благословения Господня), немцы и вовсе остановили бы наше продвижение. А так в этих крепостях располагались богатые военные запасы — обмундирование, продовольствие, вооружение, включая пулеметы и артиллерию, и боеприпасы. И все они попали в наши руки. Заменить потерянные в приграничном сражении артиллерию и пулеметы фон Войрш и другие немецкие командиры пока не сумели. Поэтому мы могли продолжать наступление.

В Восточной Пруссии все было еще сложнее. Третий и Четвертый конные корпуса, действовавшие там, были сформированы только весной 1914 года и потому не успели получить достаточной подготовки. Да и силы, противостоящие им, были в разы больше. Восьмая армия генерала Макса фон Притвица насчитывала четыре армейских корпуса и несколько отдельных частей. Потому основной задачей Третьего и Четвертого конных корпусов был не захват территорий, а скорее удержание Восьмой армии в месте ее дислокации. То есть они должны были не дать фон Притви-цу перебросить на помощь фон Войршу ни одной полнокровной дивизии. В принципе это удалось, но стало заслугой не одних только Третьего и Четвертого конных корпусов. Просто части Второго конного корпуса уже на пятый день операции вышли к Данцигу и хотя захватить его так и не смогли, зато обезопасили фланг подрывом мостов через Вислу напротив Данцига и у Диршау, после чего «трофейщикам» с помощью почти двадцати тысяч мобилизованных местных жителей, кроме всего прочего, удалось за неделю снять рельсы с почти шестисот верст железнодорожного пути. Ближайшая к Кенигсбергу станция, от которой вел еще хоть какой-то путь, была в Эльбинге. Да и путем это можно было назвать очень условно — рельсы-то от

Кенигсберга до Эльбинга были, вот только железнодорожных мостов ни в самом Эльбинге, ни в радиусе сорока верст вокруг' него не осталось. Саперные команды, посаженные на бронедрезины, успели провернуть эту операцию за один день. В итоге попытка немцев перебросить к Одеру Семнадцатый армейский корпус генерала Августа фон Маккензена провалилась, так толком и не начавшись. Корпус добрался до Браунсберга, а там вынужден был выгрузиться из вагонов и двинуться пешим порядком. Передовые дозоры добрались до Эльбинга уже к исходу дня, но приступить к переправе передовые части корпуса смогли только через три дня бесплодных атак, когда они наконец-то подтянули корпусную артиллерию и сбили русских, оседлавших левый берег Эльбингского канала. Затем они снова двинулись вперед, но очень небыстро — передовым частям приходилось постоянно разворачиваться, чтобы сбить русские заслоны численностью от роты до полка, насыщенные артиллерией и пулеметами. Попытки обходов еще больше замедляли движение и не приносили результатов, поскольку в воздухе постоянно висели проклятые русские samo-lets, а местность была нашпигована конными разъездами. Русские, совершив, так сказать, прощальный артналет по засеченным самолетами скоплениям немецкого личного состава и артиллерии, просто оставляли позиции, вследствие чего самой выгодной с точки зрения скорости передвижения оказалась атака в лоб. Но это приводило просто к чудовищным потерям. У русских было довольно много пулеметов. Более того, спустя неделю после начала наступления мы стали широко использовать и трофейные немецкие пулеметы, захваченные на мобилизационных складах, а отходя, бросали их на позициях, предварительно приводя в негодность. Так что когда спустя десять дней фон Притвиц и вовсе повернул корпус назад, ибо 25 августа русские начали дерзкую операцию по захвату Мемеля одновременным наступлением на фронте и десантом в порту, Август фон Маккензен только облегченно вздохнул.