Роман Злотников - Генерал-адмирал. Война

За прошедшие полтора года мы полностью перестроили промышленность на военный лад, поэтому поток вооружения, снаряжения и боеприпасов, направляемых на фронт, наконец-то достиг необходимого размера. Более того, с начала 1916 года мы, благодаря бурному росту производства, получили возможность начать полноценные поставки вооружения и снаряжения в армии союзников — параллельно с поставками продуктов, шерсти, сукна, стали, меди, алюминия, остального сырья и продукции первичной переработки. Смешно, но здесь и сейчас не союзники обогащались на поставках вооружения и снаряжения русской армии, что в другой истории привело к возникновению некоторых европейских концернов (например, именно на поставках снарядов русской армии вышел на орбиту крупнейших промышленников месье Ситроен), а, наоборот, русские промышленники начали вовсю зарабатывать на производстве вооружения для союзников. Так, союзники с огромным удовольствием закупали наши минометы, крупнокалиберные пулеметы в окопном и зенитном исполнении, алюминиевые котелки, каски, воинское снаряжение и многое другое. А также пистолеты-пулеметы Баганского, оказавшиеся жутко эффективными в условиях войны, перешедшей в окопную фазу. Наши-то войска уже были перевооружены ими в достаточной мере. Этот писто-лет-пулемет нынче являлся штатным оружием всего командного состава — от унтер-офицеров до офицеров, включая командира батальона. То есть теперь в каждой пехотной роте имелось еще по два с лишним десятка единиц автоматического оружия… Ну еще бы, это добро у нас производилось в гигантских количествах на сотнях небольших частных фабрик, закупавших у оружейных заводов только стволы и некоторые детали ударно-спускового механизма. Так что мы теперь поставляли их союзникам буквально пароходами. Товарооборот мурманского порта подскочил до невиданных величин, кораблестроительный завод в Северодвинске работал с полным напряжением сил, клепая транспорты (для чего был разработан крайне дешевый проект транспортного судна типа американского «Либерти»27 времен Второй мировой войны, ну, с учетом сборки по технологии клепки, а не сварки), — и все равно не справлялся со всеми заказами. А железная дорога на Романов-на-Мурмане функционировала с десятипроцентной перегрузкой. Впрочем, к осени 1916-го должна была закончиться ее полная реконструкция и перевод на постоянные мосты и тяжелые рельсы, что должно было повысить пропускную способность чуть ли не в три раза…

Ну и во многом вследствие этого промышленного и торгового бума я уже почти полностью закрыл все кредиты, которые набрал у русских банков в момент, когда начинал свой «большой рывок», и теперь аккумулировал средства для расплаты с немецкими банками. А что вы хотели — война войной, а бизнес бизнесом. Нет, сейчас я им, естественно, с удовольствием выложил на стол кукиш с маслом, но когда замолчат орудия — придется платить. Вот я и копил средства. Авось к концу войны соотношение рубль—марка заметно изменится в пользу рубля, уж больно быстро мы росли, в то время как Германия все дальше скатывалась в экономическую пропасть, так что отдавать мне придется меньше, чем я занимал, если считать в той валюте, в которой я зарабатывал, то есть в рублях. Кроме того, три мои швейцарские фирмы сейчас просто купались в немецких отчислениях за патенты — скажем, за те же пулеметы, патент на производство которых в Германии я выкупил одновременно с русским. Впрочем, в мой карман из этих денег перейдет не слишком много. Большая часть заработанного тратилась через швейцарский Красный крест на поддержку наших пленных — закупку для них теплых вещей, усиленное питание, медицинское обслуживание и так далее. Вследствие чего, например, уровень смертности русских пленных был самым низким среди всех, кто содержался в немецких лагерях. Впрочем, и в плен у нас попало явно меньше бойцов, чем в той истории, что здесь знал только я. А вот пленных немцев и австрияков, а также венгров, славян из числа служивших в австро-венгерской армии и турок у нас тут набралось почти два миллиона. И большинство из них не прожирали средства, сидя в лагерях, а работали, причем добровольно и даже с энтузиазмом… Короче, по моим прикидкам выходило, что к исходу года я накоплю достаточно средств для того, чтобы полностью закрыть немецкий кредит. А это означало, что к окончанию войны я буду полностью готов к мощному послевоенному рывку…

Так же обстояло дело и с готовностью армии. К марту 1916 года общая численность действующей армии преодолела восьмимиллионную отметку28. Причем шестьдесят пять процентов частей, соединений и объединений этой армии имели уровень боеспособности категории А, еще около двадцати пяти процентов — Б, и только десять процентов, которые числились в основном за учебными и запасными частями, имели более низкие категории. Это означало, что, так сказать, «в поле» мы могли выставить шесть с половиной миллионов полностью оснащенных и обученных солдат и офицеров. А по расчетам нашего Генерального штаба, проверенным кампанией 1915 года, для надежного удержания всех фронтов, с учетом необходимого резерва для купирования прорывов и частных наступательных операций в интересах восстановления линии фронта, нам было достаточно пяти с половиной миллионов человек. Все это означало, что в кампании 1916 года мы способны выделить как минимум миллион штыков для осуществления крупной наступательной операции, имеющей стратегические цели. И к исходу января войска из числа этого миллиона начали накапливаться на юге…

…Первым успехом русской армии стало мартовское наступление Кавказского фронта. Вернее, все началось еще в конце февраля — с десанта в Энзели и оккупации Северной Персии, в процессе которой были полностью разгромлены созданные турками в тех местах протурецкие полудобровольческие формирования. Во время этой операции прекрасно проявила себя Персидская казачья дивизия, развернутая летом 1915 года из Персидской казачьей бригады29. Причем абреки наводили порядок куда более кровавыми методами, чем русские части. Резали головы только так. Воистину нет более страшного врага, чем свои же, сражающиеся на другой стороне. И это даже без гражданской войны. Господи, спаси Россию от подобного…

Третьего марта началось масштабное наступление русских войск, и уже в первую неделю они вышли к озеру Ван, а на западе прорвали турецкий фронт и подступили к городу Эрзинджан, основной базе снабжения всего Турецкого восточного фронта. С моря десантом были захвачены Ризе и Трабзон. Стороннего наблюдателя могло бы удивить, зачем на захват такого незначительного пункта, как Ризе, были брошены столь крупные силы, но сторонних наблюдателей здесь не было. А для «несторонних» десанты на Трабзон и Ризе были генеральной репетицией перед Босфорской операцией, которая, кстати, показала, что наплавные пирсы имеют очень ограниченное применение, поскольку при волнении силой выше трех баллов совершенно бесполезны, а швартовка к ним пароходов водоизмещением более тысячи тонн сильно затруднена уже при волнении в три балла. Вследствие чего план Босфорской десантной операции предстояло серьезно дорабатывать, чтобы части первой волны не были уничтожены турками в то время, как основные силы десанта будут болтаться в море на транспортах, не имея шанса выгрузиться и вступить в бой.