Роман Злотников - Генерал-адмирал. Война

Использование причалов стамбульского порта позволило резко повысить скорость переброски войск, и захват европейской части Турции был завершен уже в первых числах мая. А 1 мая, еще до окончания боевых действий на европейской территории, в Стамбул прибыл Николай II. Чтобы не вводить в паралич командование нашей группировки, его визит ограничили двумя днями, после чего император отбыл в Санкт-Петербург делать большую политику. Ибо факт успеха нашей Босфорской десантной операции и захват Стамбула надо было использовать по полной…

Отъезд государя оказался весьма своевременным, поскольку уже 4 мая войска Энвер-паши перешли в наступление на наши войска, оборонявшиеся на линии Измит—Кандыр. Туркам яростными атаками удалось слегка потеснить наш южный фланг и даже выбить наши войска из Измита, но затем к городу подошла первая линейная дивизия Черноморского флота, и после шести часов обстрела из морских орудий турки были вынуждены оставить превращенный в щебень город и откатиться назад. Кроме того, над турецкими войсками, сменяя друг друга, постоянно висело около двух сотен наших новых бомбардировщиков «Мул», базирующихся на двух аэродромах в районе Ягджилара и имеющих бомбовую нагрузку в тридцать пудов; пилотировали их набранные в Южную авиагруппу самые опытные наши пилоты. А на двух аэродромах они базировались, потому что группа, предназначенная для оборудования аэродрома на европейском берегу Турции из-за быстрого изменения обстановки оказалась не у дел и была отправлена на азиатский. Бомбардировщики мы перебросили туда первыми, а с истребителями еще возились — то система питания с дополнительными баками капризничала, то погода мешала, так что истребителей у нас тут пока еще не было. Впрочем, в связи с захватом всей европейской части Турции их присутствие здесь не слишком-то и требовалось, ибо никаких шансов на появление у турок боевых самолетов до окончания боевых действий не было.

Четырнадцатого мая с русского крейсера, доставившего на родину, в Барселону, господина Антони Гауди, после чего отправившегося в Эгейское море, были высажены два десанта — один, в составе одной роты мор-пехов, на остров Имроз, а второй, численностью в один взвод, на находившийся в тридцати с небольшим верстах к югу от него более мелкий остров Бозджаа. Сопротивления десанту оказано не было вследствие крайней малочисленности турецких сил. На Имрозе у турок было двадцать два ополченца, вооруженных старыми и неисправными винтовками, а Бозджаа вообще не имел гарнизона. После чего крейсер вернулся к Им-розу и встал на якорь в бухте Кусу, опоясавшись противолодочными сетями. Это было сделано, дабы застолбить за Россией очень привлекательные для многих кусочки суши прямо напротив Дарданелл. А то оглянуться не успеем, как рядом окажутся какие-нибудь союзники, которые после окончания войны устроят тут «союзническую» военную базу, взяв на прицел выход из пролива. Ну и зачем нам такое соседство?

Семнадцатого мая наши войска начали десантную операцию на азиатском берегу Мраморного моря в районе Бандырмы, а днем позже — в районе Караби-ги, и через четыре дня миннотральные силы флота под прикрытием крейсеров и броненосцев затеяли очистку фарватера Дарданелл. После чудовищных потерь Восточного фронта и полного фиаско последнего наступления от боевого духа турецких солдат остались жалкие крохи, так что гарнизоны турецких береговых батарей азиатского берега Дарданелл сдавались после первых же атак.

Впрочем, Энвер-паша еще посопротивлялся какое-то время. Четверо суток он пытался сбросить наши войска в Мраморное море, но шедшие в авангарде десантных сил морпехи отбили все турецкие атаки и при поддержке бойцов, сыпавшихся на плацдармы градом (и плечо доставки ту г было мизерным, и причалов хватало), а также огня корабельной артиллерии расширили занимаемый плацдарм до семидесяти квадратных верст. После этого турки покатились назад, и никакие приказы командиров остановить их бегство не смогли. Ну да суммарные потери турецких войск во время Босфорской операции на тот момент уже превысили триста тысяч человек, причем почти половина из них оказались в плену. И это характеризовало состояние духа турецких войск лучше всего. Так что, когда 26 мая пришло известие о высадке греками морского десанта в Смирне, Энвер-паша решил прекратить бесполезные телодвижения и нанравил русскому императору предложение о перемирии. Россия взяла себе черноморские проливы…

Конец мая и начало июня прошли для турок под знаком катастрофы. Спешно подготовленные для помощи союзникам и отвлечения русских сил наступления австрийцев в Карпатах и немцев в районе Сандо-мира окончились ничем. Зато в тылу у османов полыхнуло несколько восстаний — на Аравийском полуострове, в Месопотамии и Северном Йемене, в результате для турок вопрос о мире с нами сразу стал жизненно важен. Но торговались они отчаянно и ни в какую не хотели уступать, когда мы заявили, что видим Мраморное море только в качестве своего внутреннего водоема. Турки упорно настаивали на сохранении своего присутствия хотя бы в одной точке его побережья. Впрочем, после того как сразу после их отказа от обсуждения этого вопроса мы разорвали соглашение о перемирии и двинулись в сторону Бурсы, Зонгулдака и Синопа, а греки начали наступление из района Смирны, они сразу пошли на попятный.

Так что 17 июня 1916 года в бывшем султанском дворце в Стамбуле был подписан мирный договор между Российской и Османской империями, по которому границы государств определялись по положению сторон на момент второго соглашения о перемирии. Причем договор был заключен не только с Россией, а со всеми союзными державами. Англичан представлял адмирал де Робек, французов — генерал Анри Гуро. Оба военных выглядели вполне довольными, воспринимая поражение турок как возмездие за неудачную для союзников Дарданелльскую операцию, в которой оба участвовали, а француз даже потерял руку. Зато сопровождавшие их чинуши из министерств иностранных дел, наоборот, выглядели очень кисло. Но шансов что-то переиграть у союзников не было, потому что в данный момент французам и англичанам Россия была очень, крайне, просто жизненно необходима.

Разгром английского флота во время боя у Доггер-банки, пришедшийся на период, когда заметная его часть была еще занята на Средиземноморье, дал Германской империи глоток воздуха, который был ей так необходим. До того момента как британцам и французам удалось собрать силы и восстановить блокаду немецких портов, в них успели разгрузиться более трехсот американских пароходов. Кроме того, через неделю после сражения немецкие крейсеры начали «набеги» на наш северный маршрут, за два месяца «развязанных рук» захватив и потопив более полусотни транспортов, треть из которых перевозили никелевый и хромовый концентрат. Немецкая промышленность испытывала жесточайшую нехватку этих металлов, так что добыча пришлась кстати. Слава богу, большинство захваченных транспортов были французскими и британскими, но и мы потеряли восемь судов. Столь низкие наши потери объяснялись тем, что свои суда мы водили в составе конвоев, охраняемых Северной эскадрой, а иностранцы плавали на свой страх и риск. Ну да до разгрома британцев у Доггер-банки риск был не особенно велик, ибо, в отличие от ситуации, сложившейся, скажем, во время Второй мировой войны в «моей» истории, здесь у немцев не было баз в Норвегии, а Северное море Британский флот контролировал довольно плотно.