Михаил Логинов - Битва за страну: после Путина

Была идеальная средиземноморская весна: мягкое солнышко, легкий ветерок, море, примерявшее летнюю искристость. Все, что нужно, чтобы еще жестче оттенить лютую тоску на душе. После последнего события.

Сидели на открытой веранде, говорили о разных новостях, о делах и финансах. О главном не решался сказать никто.

Наконец, парторг-Бриони, считавшийся безбородым аксакалом, заметил:

— Ну что, шуты плаща и кинжала, давай-ка не темнить. Надо выяснить: кто слил. Кто так удачно предупредил товарища-президента, что он успел послать подставной автомобиль? Предлагаю дождаться отсутствующих, и никому не покидать этот гостеприимный островок, пока не разберемся.

— Так пойдешь со мной? — повторил Столбов.

— Пойду, — повторил Степанов.

— Тогда наливай.

Едва войдя в кабинет, Степанов позвонил заму Аверьянову и попросил сообразить на кухне полезную закуску: квашеной капусты, огурчиков да пельмешек. Закусывал сам, заставлял Столбова с непреклонностью суровой воспиталки из детсада.

Во второй коньячной бутылке уже проблескивало донышко. Разговор крутился, как заевшая пластинка.

Степанов держал хмельной удар крепко. Не то, чтобы умел пить, но его недаром звали «Дукалисом» — крепкая, массивная фигура. Разве что чуть тормозил. Или нарочно прикидывался человеком финского происхождения.

— Ты вот что мне скажи, — в очередной раз проговорил Столбов. — Ты объясни мне, что такое произошло? Почему меня все предали? Почему я один остался, а?

— Попробую, — ответил Степанов. — Только помните, Михаил Викторович, я вас предупреждал — буду чухню нести…

— Неси, — махнул рукой Столбов. — А то этот, звездун, весь вечер проговорил, как мне надо грозным царем стать. Так и не решил, стать или нет. Вот стану: будет он у меня генерал-опричником, а ты — шутом. Или наоборот.

— Ну, раз шутом, чего стесняться. Правду скажу. Михаил Викторович, никто вас не предал.

— Чего?!

— Не предал, а дал слабину. Мы же все люди слабые. Только каждый по-разному. Это как в ментовке: кто взятки берет, кто «палки» рубит, коллег подставляет и лезет по чужим плечам к звездам. А кто просто пьет на рабочем посту.

— Погодь стрелки переводить. Вот ты, к примеру, взятки брал?

— Не предлагали, — просто ответил Степанов. — Ни тогда, ни сейчас. Ну, бывало, других покрывал, не сдашь же своего. Правда, предупреждал: совсем будет беспредел — сдам. И сдавал. Но, по правде, Михаил Викторович, если бы мне сделали предложение, какое Ивану Тимофеевичу или Максиму — не знаю. Ну, в смысле, не именно такое предложили, что-то другое, что для меня ценно. Может, устоял бы, может, и нет.

— Э, по уму — хорошо. По совести — нет, — мотнул головой Столбов. — Предательство, Кирюха, оно и есть предательство. Всегда и везде. Хоть ты и знал, что красть нельзя — украл. Хоть ты друга под пули подвел. Хоть в простреленную душу плюнул, как Танька…

— Михаил Викторович, а можно и я по совести скажу? — Голос Степанова стал жестким, так что Столбов прервался. Махнул рукой — валяй.

— Вы про предательство говорите. А сами уже третьи сутки пьете. Не удивляйтесь, второй час ночи пошел. Люди по-своему дали слабину, вы — по-своему. Будете дальше пить — сами станете предателем.

— Это как? — Столбов даже поставил стакан.

— А вот так. Всех пропьете, кто вам доверился. Всех, кто поверил в вашу «Веру». До вас боялись, теперь поверили, как вы поверили Путину когда-то.

— Я что, ворую?

— Вы не воруете, вы пьете. А есть такие дела, которые, кроме вас, никто в России не может сделать. Вот Вадим Сергеевич мне сказал…

— Не говори про него! — чуть не рыкнул Столбов.

— Раз пить позвали — значит надо слушать, — неожиданно строго ответил Степанов. — Он сказал: в этом деле только вы сможете помочь людям, больше — никто. Ни в России, ни в мире. Я прочитал и согласен.

— Что за дело такое? — недоверчиво спросил президент. Степанов протянул бумажную папку.

— Опять бумажки! — заревел Столбов, отшвыривая папку. — Затрахали бумажками. Этому подпиши, этому прочитай. Достали! Пошел!

— Пойду, — сказал Степанов. — Шагнул к двери. Столбов рванул следом, схватил за локоть. Охранник остановился.

— Без рук, пожалуйста. Вы меня в трезвую сильнее, а сейчас — скручу, без вопросов.

— Попробуй! — Столбов встал в боевую стойку. Но поскользнулся в коньячной лужице и еле удержался, совершив изящное балетное па. Отдышался и рассмеялся.

— Смотри, какая у меня растяжка… Кирюха, извини. Останься.

— Да я, Михаил Викторович, и останусь, и пойду с вами, как обещал. Только вы помните, что мы сейчас президентское время пропиваем.

— Зануда, — махнул рукой Столбов. — Ладно, на посошок и на боковую. Чего морщишься? Президентское слово.

— Михаил Викторович, дайте, пожалуйста, еще одно слово. Что вы завтра эти бумажки прочитаете. Ну, когда я вас о чем-то просил?

Столбов нахмурился, взглянул в глаза Степанову. Увидел слезинку. Махнул рукой, улыбнулся опять и налил две рюмки.

Из обращения Марины Красницкой.

Уважаемый президент Российской Федерации!

Простите, что я трачу Ваше время, обращаясь к Вам с этим письмом, но больше мне обратиться не к кому. Вы моя последняя надежда.

Наша беда вот в чем. В 120 километрах от столицы нашего государства существует пансионат, который называется «Долина роз». Пансионат принадлежит президентской администрации. Последние годы он используется как гарем, в котором насильно удерживается около тридцати девушек, от пятнадцати до двадцати пяти лет, в основном русских. Среди них и моя дочь Дарья.

Девушки попадают в «Долину роз» по-разному. Одних находят через социальные сети, других, как Дашу, похищают на улице. Их заставляют подписать контракт, который потом продлевается без их согласия.

Профессиональных проституток среди девушек нет, но всех пленниц принуждают заниматься проституцией, в извращенных формах. Похоже, авторы этого проекта попытались создать модель мусульманского рая, в котором «гурии» всячески ублажают души праведников. Иногда девушек заставляют показывать на практике сцены из порнографических фильмов Пазолини, Тинто Брасса и т. д.

Неоднократно пленницы совершали самоубийства, не вытерпев унижений. Были попытки убежать, но охрана ловит пленниц и убивает после самых изощренных истязаний. Право добить измученную жертву представляется участникам ночных оргий.

Жалобы на существование «Долины роз» безрезультатны. Фактически хозяином пансионата является племянник президента. Он приглашает на оргии республиканскую элиту, включая руководство силовых ведомств. По некоторым сведениям, иногда в оргиях участвует элита соседних государств и высшие офицеры американского контингента в Афганистане — им обещают «экскурсию в рай».