Игорь Чужин - Уйти, чтобы не вернуться

Скорее всего, Еремей устал держать в душе наболевшее, а потому поведал мне, что его семья далеко не последняя в Великом Новгороде. Оказалось, что покойный отец Еремея – Туча Иван Иванович по прозвищу Ушкуйник – был кончанским старостой [14]Славенского конца и даже метил на место посадника [15]. Славенский конец был самым богатым районом Новгорода, и его жители постоянно конкурировали за власть и влияние с Софийской стороной города, расположенной на левом берегу Волхова.

Отец активно готовил Еремея себе в помощники и дал сыну блестящее по тем временам образование, но кончанского старосту подсидели конкуренты, и он неожиданно проиграл очередные выборы посадника, после чего слег в лихорадке и вскоре умер. У семьи покойного были серьезные подозрения, что отца отравили, но слухи к делу не пришьешь, а проведенное по горячим следам расследование зашло в тупик.

После смерти отца влияние семьи Ушкуйников – это прозвище фактически стало семейной фамилией – в Новгороде пошатнулось, и неудавшемуся чиновнику пришлось срочно переквалифицироваться в купцы. На данный момент семейными делами заправляла мать Еремея – Гликерия Ниловна, но женщине невместно представлять купеческий дом, а потому сейчас решался вопрос, кому перейдет наследство отца.

У Еремея помимо двух младших сестер Анны и Агафьи имелся брат Никифор, с которым он постоянно соперничал за расположение и похвалу отца. Никифор был младше Еремея на год, и его с младых ногтей готовили как будущего главу семейного бизнеса. Однако после скоропостижной смерти Ивана Ушкуйника старшим по возрасту мужчиной в семье остался Еремей, для которого карьера чиновника стала теперь недоступной.

По новгородским законам власть в семье по наследству переходит старшему сыну, но Еремей никогда торговлей не занимался, вот на семейном совете и было решено отправить его с обозом в Рязань, чтобы проверить на профессиональную пригодность.

Торговля дело специфическое и требует от купца холоднокровия и недюжинной выдержки, но горячность неопытного купца едва не привела торговую экспедицию к краху, и теперь вся надежда на спасение имиджа будущего главы семьи оказалась связана со мною.

Еремей, весьма впечатленный разгромом двух многочисленных банд, видимо, решил заручиться моей дружбой и стал исподволь выпытывать у меня, откуда я такой красивый нарисовался в Броничах и почему поспешно ретировался из Москвы, рискуя насмерть замерзнуть в дороге.

Я прекрасно понимал, что такие вопросы обязательно возникнут, и выдал ставшую уже привычной сказку о сыне псковского боярина Данилы Савватеевича Томилина Александре, семью которого не стал выкупать из плена его родной брат Кирилл Савватеевич.

Оказалось, что Еремей тоже наслышан об этой истории, но он воспринял мой рассказ с большим скепсисом, так как, по слухам, семью боярина свеи казнили, не дождавшись выкупа. Я не стал убеждать Еремея в своей правоте, заявив, что доказательств у меня все равно нет, а шведы, казнив моих родителей, продали двенадцатилетнего мальчика Александра Томилина заезжим купцам, и до позапрошлого года меня мотало по белу свету, как перекати-поле по степи. На вопрос, зачем мы направляемся в Новгород, я ответил, что от Новгорода намного ближе до Пскова, чем сделал прозрачный намек на то, что решил поквитаться за смерть родителей.

Видимо, такой ответ заронил в душу Еремея сомнения в моем самозванстве, и он, похоже, поверил, что я настоящий Александр Томилин. Кровная месть на Руси была делом обычным, и мститель, вернувшийся из дальних краев, чтобы наказать предателя за смерть семьи, не являлся экзотической фигурой. Купец, конечно, попытался выяснить, в каких странах мне довелось побывать, но я категорически отказался беседовать на эту тему, сославшись на то, что воспоминания о многолетнем рабстве слишком болезненны. Мы перестали мыть кости мне любимому и перешли к обсуждению вопросов безопасности обоза.

По словам Еремея, после того как мы беспрепятственно миновали Волок Ламский, серьезных проблем на нашем пути встретиться не должно. Бандитский беспредел творился только на границе с Московским княжеством, а внутри Волоцкого княжества обстановка была относительно спокойной. Бояре хотя и грызлись между собой как собаки, но договорились обеспечивать безопасность на дорогах и брали умеренную подорожную плату на заставах, иначе купцы могли сменить маршрут караванов, что было весьма невыгодно местным боярам.

Как я писал ранее, в данный момент в Волоцком княжестве сидел на престоле князь Борис Васильевич – младший брат Ивана III. В 1462 году Борису уже исполнилось тринадцать лет, но князь был еще слишком молод и неопытен, чтобы лично управлять своей вотчиной, по этой причине реальная власть принадлежала его ближним боярам. Если в Москве власть железной рукой взял князь Иван III, то в Волоке Ламском рулила Боярская дума. Такое положение дел вполне устраивало как Москву, так и Великий Новгород, потому что сильный сосед – дополнительная головная боль.

Конечно, Иван III был не прочь подчинить себе Волоцкое княжество, но по закону покуситься на наследство родного брата не мог. Писанные на бумаге законы, конечно, имеют вес, но во все времена «закон силы» стоял выше других человеческих законов. Московский князь давно знал эту истину, а потому всегда действовал сообразно собственной выгоде и плевал на бумажные законы, но при таком развитии событий Новгород наверняка в стороне не остался, тем более что Борис недолюбливал старшего брата.

Этим обстоятельством воспользовались недовольные Иваном III бояре, попавшие в опалу после смерти Василия Темного, и некоторые из них даже сменили сюзерена. Несколько боярских семей отъехали из Москвы в Волок Ламский, где получили от князя Бориса во владение вотчины. Вынужденные переселенцы очень нуждались в средствах для обустройства и не гнушались любым заработком.

Следующим на нашем пути было Тверское княжество, где на престоле также сидел восьмилетний великий князь Тверской Михаил Борисович, а следовательно, всем заправляли бояре, заботящиеся только о собственной мошне. Тверское княжество, так же как и Волоцкое, находилось под влиянием более сильных Москвы и Новгорода, поэтому выполняло роль буферной зоны между ними.

Во время моей беседы с Еремеем выяснилось, что я перенесся в прошлое в самый разгар глобальной междоусобицы, начавшейся на Руси еще при жизни Василия II Темного. Отец Ивана III долгие годы боролся за власть сначала с великим князем Московским Василием Дмитриевичем Косым, а затем Дмитрием Юрьевичем Шемякой, правившими Московским княжеством до 1446 года.

История, рассказанная мне Еремеем Ушкуйником, оказалась настоящим авантюрным романом, рядом с которым опусы Мориса Дрюона из серии «Проклятые короли» тихо курят в сторонке.