Алексей Волков - По обе стороны фронтира

– Должны успеть. Пойдем быстро. Удары будут подобны молниям. Бледнолицые не успеют проснуться. Новый месяц успеет едва народиться – и мы двинемся обратно с добычей. Бледнолицые не смогут задержать нас или помешать движению.

– Всякое случается под Отцом-Солнцем и под Луной, – возразил Волк. – Бледнолицых становится больше. Они – серьезные противники.

С последним утверждением все согласились. Принижать врага – значит принижать подвиги в борьбе. Что толку одолеть заведомо слабого? В набеге важна не только добыча, но и слава, которая достанется храбрым воинам.

Последний дальний поход был уже настолько давно, что молодежь в нем не участвовала по возрасту, да и многие воины постарше тогда были еще юны.

– Чем больше бледнолицых, тем больше поселений. Чем больше поселений, тем больше мест для удара. Чем больше ударов, тем больше добычи и славы.

Тут тоже возразить было трудно. Но Волк все же нашел довод.

– Чем больше ударов, тем больше времени. Бледнолицые могут собраться с силами. Вспомните, в последнее время они делают это быстрее. Если мы будем уходить от них, петляя, обратная дорога будет долгой. Бизоны собираются в стада. Поход – доблесть. Но нельзя забывать о судьбе племени. Большая Охота дает мясо на весь год.

– Мы успеем, – твердо произнес Орел.

Трубка уже дымилась. Будущий предводитель похода первым затянулся и передал священный предмет по кругу.

– Лучше идти в поход ближе к стойбищам. Или после Охоты. – Волк припадать к трубке не стал, давая понять – участвовать в предприятии он не будет.

– Ближе меньше добычи. У апачей нечем разжиться. Только славой, – следующий по очереди Крепкое Дерево вымолвил и втянул в себя дым.

– Слава – лучшая награда для воина. – Левая Рука взял трубку, подержал и передал дальше.

Но все же большинство делало затяжку, соглашаясь с предложением Бьющего Орла. А уж кто помоложе – поголовно. Дальний поход – больше уважения. Как раз подобное предприятие они ждали уже долго, просто сами по небольшому опыту возглавить его не могли, а воины постарше до сих пор молчали. Понятно, Черный Медведь проголосовал за выступление. До Охоты, если подумать, еще далеко. Успеют вернуться.

Участников набралось много. Решение пришло.

Расходились молча. Все уже было сказано. Теперь требовалось оставить Орла одного. Ему еще надлежало заняться военной раскраской, переведя подготовку на новый уровень.

В полдень из типи Бьющего Орла послышался бой барабана. Он призывал воинов на подвиги и служил предупреждением врагам – если бы те могли его услышать. Затем сильный голос Орла затянул военную песню.

Пение послужило сигналом. Отовсюду к типи потянулись те, кто решил разделить с Орлом трудности и славу предстоящего похода. Воины принялись подтягивать, и пение стало мощнее. Оно продолжалось почти до вечера. Пусть слышат и люди, и духи – воины идут на подвиги.

Ближе к вечеру все сели на коней и медленно, гуськом поехали по селению. Пение продолжало звучать, сзывая тех, кто до того колебался, и вышедшие наружу женщины потихоньку стали подпевать отважным воинам.

Шелест Травы ехал на одном коне с Рогом Бизона. Пусть люди помнят, как в одной из жарких схваток лошадь под Рогом пала под ударом вражеского копья, однако Шелест Травы, один из самых умелых разведчиков племени, подскакал к оказавшемуся под угрозой товарищу и вывез его из гущи конной свалки.

Черный Медведь находился гораздо ближе к хвосту процессии, ну так, сообразно заслугам на большее претендовать он пока не мог. Оставалось подбадривать себя – все еще впереди.

Невысокого роста, как все команчи, юноша в то же время был широкоплеч и посильнее даже многих бывалых воинов. Статная красота Медведя заставляла многих девушек посматривать на него с интересом, а порою – не только посматривать, и все же жениться ему, по общему мнению, было чуть рано. Вначале надо славы добиться, потом доказать, что сможет быть кормильцем, и уж тогда…

Сам он заглядывался на Гибкую Тростинку. Девушка уже входила в возраст и была настолько хороша первой юной красотой, что служила предметом соперничества не одной лишь молодежи. Пока она не отдавала предпочтения никому, но чувствовалось: недалеко время, когда к ней начнут свататься. Хотелось бы успеть первым, да для успеха требуется нечто большее, чем просто медвежья сила.

Отряд четырежды, как было завещано предками, проехал по селению. Время от времени кто-нибудь из мужчин не выдерживал, присоединялся к кавалькаде. Партия росла с каждым разом. Даже те, кто возражал на совете, меняли мнение. Как, например, Верная Рука.

Ночью повсюду царил покой. Надлежало выспаться перед грядущими трудами, отдохнуть, и воины сполна пользовались последней возможностью.

С самого утра начались сборы. У входа в типи на подставках из копий были выставлены щиты. Отец-Солнце за день передаст им часть своей магической силы. Тем временем воины собирали припасы, готовили оружие и одежду. Луки, стрелы, копья, томагавки, ножи… Кое-кто из наиболее славных и удачливых осматривал имеющиеся у них ружья, укладывал порох и пули.

С наступлением темноты чуть в стороне вспыхнул большой костер. Выступавшие в поход воины, уже раскрашенные, в военных костюмах, начали образовывать круг с единственным проходом. То поодиночке, то вместе под рокот барабанов и песни они вели Военный Танец. Иногда подходил кто-то из стариков, дожидался паузы в пляске и рассказывал о прошлых походах и собственных заслугах.

– Отец-Солнце, ты видел меня делающим это. Мать-Земля, ты видела меня делающим это. Не позволяйте мне дожить до следующего лета, если я буду говорить ложно, – то и дело звучала магическая фраза.

Слушатели одобрительно хлопали, кричали, топали ногами. Били барабаны, гремели трещотки, и пляска возобновлялась – до следующего рассказчика.

Бывшие здесь же жены уходящих, а то и просто подруги восторженно взирали на действо. Порою один или другой воин удалялся со своей женщиной в темноту. Надо же побыть вместе напоследок!

Медведь тоже прервал танец, скрылся в темноте вместе с Пышным Кустиком и даже услышал признание – его будут ждать. Только сейчас юношу гораздо больше волновал поход, чем дальнейшие любовные забавы и чем даже обретение собственной семьи. Воин прежде показывает, чего стоит, а женщины… Да никуда они не уйдут!

Хотя… Если бы сюда пришла Тростинка! И если бы она произнесла те же самые слова! Хотелось бы, чтобы в собственном типи стройная женщина трудилась, не покладая рук, ради своего любимого мужа, воина, охотника…

Ближе к рассвету Бьющий Орел торжественно вышел на середину и провозгласил:

– Выходим! Будьте все храбрыми, чтобы никто из живущих и ушедших не смог бы обвинить нас в трусости! Пора!