Игорь Курас - Программист и бабочка (сборник)

– Почему они идут за руки? Это геи?

– Нет, Алехандро. Это братья. Каин и Авель. Ты, наверное, слышал про Каина, который убил своего брата Авеля? Нет? Странно.

И я, как мог, пересказал ему библейскую историю. История расстроила Алехандро.

– Получается, что из двух братьев один был хороший, а второй нет?

– Получается так.

– Хороший брат Авель, – произнес он задумчиво, а потом вдруг с жаром: – Это плохо, когда убиваешь брата. Понимаешь? Мама не сможет пережить. Это как сразу двух сыновей потерять. Это плохо, Жерри.

– Да уж чего хорошего, – согласился я.

Однажды Алехандро сказал, что увольняется через месяц.

– Я еду домой, Жерри! Я заработал достаточно, чтобы ехать жить дома! Я считаю дни на календаре, – Алехандро показал рукой в воздухе, как он вычеркивает дни из воображаемого календаря.

– Я рад за тебя, Алехандро! Очень рад!

В последний день перед увольнением я сделал необычный для себя поступок. Я пригласил его посидеть в соседний бар. Мы выпили мексиканское пиво «Dos Equis» и даже обнялись на прощание на парковке у бара. Вместо Алехандро пылесосить наш офис стал угрюмый бразилец с неприятным бельмом на глазу.

Прошло лет семь. Может больше. Я совершенно забыл про Алехандро и наши с ним беседы. Мало ли какие были у меня знакомые в этой непонятной и сумасшедшей стране! Даже привычный звук вечернего пылесоса не напоминал мне больше Алехандро. Да и людей, включающих этот пылесос, сменилось с тех пор два десятка. Разве всех упомнишь?

И вот однажды мне позвонили снизу. Кто-то ждал меня в проходной, и секьюрити попросило спуститься. Я вышел из лифта и огляделся вокруг. Никого из знакомых я не увидел. Я подошел к офицеру охраны, назвал свое имя, и он указал мне на человека в дорогом костюме, читающего «The Wall Street Journal» в одном из кресел для посетителей.

– Простите? А-а. Тут, видимо, какая-то ошибка. Мне сказали, что вы хотите меня видеть.

Человек поднялся мне навстречу, улыбнулся, протянул мне руку – и я узнал Алехандро! Да, несомненно, это был он!

– Привет! Удивлен? – сказал он, и я с изумлением обнаружил, что он говорит по-английски практически без акцента.

– Алехандро! С ума сойти! Какими судьбами?!

– Я теперь Алекс, – улыбнулся мужчина. – У меня своя инвестиционная компания в Нью-Йорке, – с гордостью добавил он. – Много воды утекло, Джерри. Очень много…

Я выписал ему временный пропуск, и мы поднялись в кафе на третьем этаже.

– Я не был уверен, работаешь ли ты по-прежнему здесь или перешел в другое место. Но вот оказался в Бостоне и решил попробовать. А ты здесь!

Я смотрел на него и не мог поверить тем изменениям, которые произошли с ним за эти годы.

– Я смотрю, Алекс, что у тебя все получилось! Все вышло, как ты хотел – ты теперь богатый. Ты, наверное, можешь и здесь купить все билеты на сеанс в кино для себя и… (я задумался на секунду, вспоминая) и Мирабеллы.

– Нет, Джерри. Все получилось не так, как я хотел. Совсем не так.

И он рассказал мне, как все было.

Вернувшись в свою деревню, Алехандро узнал, что его собственный брат уже больше года женат на Мирабелле. Маленький Хозе (Алекс показывает руками, какой маленький был Хозе, когда он вернулся) лежал в кроватке, а потучневшая Мирабелла опасливо поглядывала то на мужа, то на внезапно приехавшего Алехандро. Что-то пыталась объяснить мать, но Алехандро не слышал, что она говорит. В доме была служанка – и вообще, по всему было видно, что семью вполне устраивало то, как складывались дела: Алехандро присылал деньги из Америки, и на эти деньги можно было вполне сносно жить. Поэтому никто и не сообщил Алехандро ни о свадьбе, ни о рождении ребенка.

В баре, куда Алехандро пошел запить свое горе, старик-никарагуанец достал откуда-то мачете – клинок с выпуклым лезвием – и положил его перед Алехандро.

– Послушай старика, Алехандро. Не будь посмешищем. Иди и убей брата. Зарежь его – будь мужчиной. Женщина слаба – оставь ее жить. А брата зарежь. Он украл у тебя то, что должно было быть твоим. Иди. Убей.

Алехандро выпил еще, щедро расплатился, взял клинок. Все, о чем мечталось столько лет, рухнуло. Люди, которых он любил, предали его. Он вошел в дом, достал клинок.

Закричала мать. Прижала к груди ребенка Мирабелла. Брат побледнел, шагнул навстречу.

– Убей меня, Алехандро, но не тронь ее. Убей меня и живи с ней. Давай только выйдем в поле. В поле пойдем, Алехандро. Здесь не надо. Я не хочу, чтобы она видела.

Алехандро в эту минуту очень хотелось убить брата, но он посмотрел на мать, и вспомнил про Каина на картинке. Алехандро прошел мимо брата, с силой вонзил мачете в стену комнаты, обернулся на пороге, сказал опешившим людям.

– Я – Авель. Хороший брат. Я больше сюда не вернусь.

И он ушел…

Приехав обратно в Америку, он решил жить здесь всегда. Деньги, накопленные на счастливую жизнь с Мирабеллой, он пустил на учебу. Сначала занимался английским, потом поступил в самый дешевый муниципальный колледж. Вечерами работал. Оказалось, что учиться ему легко. Все давалось с ходу, как бы само собой. Он получил грант на продолжение обучения. Закончил неплохой университет в штате Нью-Йорк. И вот теперь занимается инвестициями.

– Фирма у меня небольшая, но оборот у нас приличный. Есть перспективные клиенты. А у тебя как дела?

– Да так. Без особых изменений… Алекс, а что у тебя с личной жизнью?

– А личная тоже хорошо. Моя fiancé занимается с детьми, больными аутизмом. Детский психолог. У нас есть дочка. Почти год.

Алекс достал фотографию и показал мне. Смешная девочка в костюме зайца держала за руку высокую белокурую женщину.

– На Хеллоуин снял, – пояснил Алекс. – Это Джудди. Моя fiancé. А это, как ты понимаешь, моя дочь. Мирабелла.

Алекс помолчал несколько секунд, повернулся ко мне, сказал:

– Спасибо тебе, Джерри.

– За что? – удивился я.

– За Каина и Авеля. Спасибо.

– Ну, это не мне спасибо, – улыбнулся я. – Это ведь не я придумал.

– Не ты придумал, но ты рассказал, – рассмеялся Алекс.

Прощаясь, он дал мне свою карточку. Написал на ней домашний телефон.

– Звони, Джерри! Будешь в Нью-Йорке, заезжай. Поболтаемся по Манхэттену.

Я проводил его до дверей, и мы обнялись, как тогда, много лет назад.

– Заезжай и ты еще, когда будешь в Бостоне.

– Обязательно заеду.

Я поднялся к себе наверх. Сел у компьютера. Посмотрел на визитку. Под цветастым логотипом большими темно-синими буквами было написано: «ALEX ABEL: THE GOOD BROTHER, Inc».

Они подсели ко мне в кафетерии Корпорации – бесцеремонно ворвались в мое полуденное одиночество.

Я жевал свой скучный бутерброд и напевал про себя какую-то незатейливую песенку без слов и без названия. Какое может быть название у песенки без слов?