Олег Крюков - Отдел по расследованию ритуальных убийств

- Не совсем. По крайней мере, медицинского диплома у меня нет.

- Я что-то не совсем понимаю.

- Это долго объяснять. Видите ли, у нас по женской линии от поколения к поколению передаются определённые знания, впрочем, какое это имеет отношение к цели моего визита?

- Вы собираетесь работать с моими детьми, и я должен знать о вас как можно больше.

А про себя подумал, что только знахарки ему здесь не хватало! Но мысль эта тут же вылетела из его головы, лишь только он взглянул в необычные глаза посетительницы.

Мудрость и доброта. Именно эти слова пришли на ум директору, когда он пытался понять, что же в её глазах такого необычного?

- А вы ведь собирались делать обход, когда я к вам вошла. Позвольте мне сопровождать вас?

« Ну что ж, может она, посмотрев на наше житьё-бытьё, сама и не захочет здесь работать», - подумал Алексей Дмитриевич.

- Прошу, – он галантно распахнул перед ней дверь.

Здание было старинным, построенное ещё при Николае 1 оно сначала принадлежало семейству Шереметевых, но затем безвозмездно было отдано под сиротский приют. Построенное в псевдоготическом стиле, с узкими окнами-бойницами, оно удачно вписывалось в архитектуру этого серого города с его вечными дождями, низвергающимися со свинцового неба. Директор гордился своим домом и его воспитанниками и хотел, чтобы здешние порядки и дисциплину оценила и посетительница.

В этот вечерний час воспитанники уже заканчивали делать домашние задания, готовились к ужину.

- Как странно, - заметила Елизавета Ивановна.

- Что странно?

- Насколько мне известно, дети так себя не ведут.

- Как? – не понял директор.

- Слишком тихо. А они должны шуметь, бегать друг за другом по коридорам.

- Не понимаю, что в этом плохого. Все заняты делом.

- И смеха не слышно, – продолжала женщина.

- Не забывайте – они сироты.

- Да, но я считала, что задача педагогов – заставить забыть их об этом.

Дверь одного из классов открылась, и в коридор вышел мальчик лет десяти.

- Добрый вечер, – вежливо поздоровался он.

- Здравствуй, Глеб, – ответил директор.

- Тамара Петровна отпустила меня в туалет, – предупредил вопрос директора мальчик.

- Какими оценками ты нас сегодня порадовал? – спросил Алексей Дмитриевич.

- Пятёрка по чтению и ещё одна по рисованию.

- Молодец, так держать!

- Ты, наверное, очень любишь читать? – обратилась к Глебу Елизавета Ивановна.

- Да, особенно про всё необычное, – ответил мальчик.

- Глебушка у нас ещё прекрасно рисует, – похвастался директор. – В этом году поступил в художественную школу.

Елизавета Ивановна наклонилась к мальчику, и тот ощутил знакомый запах каких-то трав. Почему знакомый, он не помнил, потому что был ещё очень мал, когда жил в деревне у бабушки, и в деревенском доме, в сенях всегда сушились развешанные вдоль стен душистые пучки.

- Если ты мне покажешь свои рисунки, я подарю тебе интересную книгу, – заговорщицки сказала она, глядя в серо-голубые глаза.

- Приходите, я живу в 26-й комнате.

- Обязательно приду, – она провела своей сухой прохладной ладонью по его волосам цвета спелой пшеницы.

- У вас все дети такие изумительные? – спросила женщина, глядя вслед мальчику.

« А, пожалуй, я её возьму, – подумал директор. – По крайней мере, с детьми общий язык она находит».

- Приходите завтра с документами, будем вас оформлять.

- Благодарю. – Елизавета Ивановна по старомодному склонила голову.

У входа в столовую они столкнулись с Лилией Демьяновной, и директор представил женщин друг другу. Лишь только глаза их встретились, по всему телу лауреата республиканского конкурса прошла, как бы судорога и при внимательном взгляде было заметно, как затряслись её ухоженные руки. Елизавета Ивановна задержала на ней пристальный взгляд, что было странно при её безупречных манерах.

Глеб, высунув от усердия кончик языка, старательно выводил в своей тетради буквы. Учась в третьем классе, он уже обладал почти каллиграфическим почерком и не делал грамматических ошибок даже в самых сложных словах. Камнем преткновения оставались пока знаки препинания, но учительница русского языка уверяла, что к концу года он справится и с этой проблемой. Мальчик вспомнил сегодняшнюю встречу с этой странной бабушкой. Здесь, в детском доме никто из взрослых не интересовался его рисунками. Хотя все одобряли его тягу к рисованию, Алексей Дмитриевич отвёл даже в художественную школу, но вот рисунки его почему-то никто посмотреть не просил. Некоторым из своих сверстников он их показывал и видел, что они им не нравятся. Одни называли их странными, а Зойка прямо сказала, что они всех пугают. Глеб не понимал, что может быть страшного в изображении ставшего им родным дома, его классов и комнат.

- Но ведь можно одно и тоже лицо нарисовать по разному, можно злым, а можно и добрым, – объясняла Зойка. – У тебя наш дом выглядит каким-то злым.

Разве он виноват, что именно таким он его и видел.

После ужина дети, как обычно собрали свои ранцы и портфели к завтрашнему учебному дню. Большинство воспитанников собрались в красном уголке смотреть телевизор, а они впятером сидели в 26-й комнате и Зойка, вытаращив и без того огромные глазищи, рассказывала очередную свою страшилку про привидение, которое бродит по их подвалу и забирает с собой ненароком забредших туда детей. Глеб знал, для того, чтобы попасть в подвал, надо выйти на улицу, обойти здание и там, с задней стороны спуститься на пять ступенек вниз. Но и тогда наткнёшься на железную дверь с огромным висячим замком, а ключ от него у завхоза Михаила Ивановича. Так что, даже при большом желании в подвал не попадёшь, о чём он и сказал Зойке.

- Да я сто раз видела, что дверь была открыта, - парировала та, - когда за Колькой с Женькой подглядывала, как они опять во дворе целовались.

В общем, как, обычно запугав любителей всякой жути, Зойка отправилась к себе, готовиться ко сну.

- Дети, познакомьтесь – это ваш новый воспитатель. Зовут её Лилия Демьяновна, и она будет работать в младшей группе.

Ещё одно хмурое ноябрьское утро, но, по крайней мере, на улице подморозило, а значит, не будет вчерашней слякоти. Директор, представив собиравшимся в школу детям новую воспитательницу, отправился к себе в кабинет, решать текущие вопросы.

- Желаю вам хорошо отучиться и жду вас. После обеда и тихого часа будем вместе делать домашнее задание, – напутствовала между тем детей Лилия Демьяновна.

В четыре часа пополудни, когда дети вернулись из школы, она собрала свою группу и заявила:

- Сегодня мы будем заниматься в музыкальной комнате.

Хотя у них была своя классная, где они и делали уроки.

Музыкальная комната находилась в цокольном этаже и кроме относительно новых столов и стульев сохранила тот вид, который имела в годы «кровавого царизма», как обычно называл те времена старый коммунист Ломакин. Рояль, в 1876-м году произведённый фирмой «Беккер и сыновья», старинное двухметровой высоты зеркало в оправе из мореного дуба с мельхиоровыми вензелями по краям – всё носило отпечаток «проклятого прошлого». Узкие окна на высоте полутора метров от пола пропускали минимум света, и даже в солнечные дни комната имела довольно мрачный вид. Вот уже несколько лет занятия здесь не проводились, детский дом просто не мог себе позволить преподавателя музыки.