Денис Пенсионеров - Попадалово

Блин, опять утро, я скоро начну ненавидеть светлое время суток. Старшина щемился около печки, боялся, что вспомним о двух нарядах и процессе обучения командного состава отряда езде на мотоцикле. Пусть боится, я не такой жестокий, как ему кажется, я хуже, да и повторяться даже в наказании считаю плохим тоном. Ну что болезный, пожрать приготовил и хорошо, пора на зарядку выползать пока туман, а то потом асы Геринга летать могут начать. Сильно мы пошумели. А если подумать, что мне ночью в голову пришло, то скоро вы кипятком писать будете. Если наглость -- второе счастье, то я самый счастливый человек во всем мире: наглости у меня на целую роту хватит. Жаль идею с мостом, пришлось до времени оставить, уж очень много бревен приготовлено к вывозу, да и вход в эту часть болота нам заказан.

После зарядки я спросил у Петровича.

- Петрович, а каким знаком можно указать место ответственности воинского подразделения, сам понимаешь у меня другая контора, в этом вопросе я плаваю.

- А зачем отмечать, тут мы одни, или хочешь, наш отряд поделить?

- Не угадал, я хочу немцам на мозги покапать и заставить их шевелиться.

- Так они и шевелятся, как не знаю кто, только трактор утопили, два раза над дорогой самолеты пролетали, да и засада у дороги одна чего стоит.

- Так они шевелятся не там, где нам надо.

- Можно столбы поставить с надписью, можно флажками отметить, шлагбаум выставить. Тебе все-таки зачем?

- А ты представь Петрович, вошли наши войска в Германию, все уже глубокий тыл и вдруг неожиданно проезжая к границе ты ведешь знак и надпись, что люди добрые, если повернете направо, то расстанетесь с жизнью, так как это территория ответственности такого-то немецкого подразделения. Чтоб ты сделал?

- Как что? Приказал выкопать столб.

- Ага, а как только солдаты пробуют его выкопать, офицера убивает прилетевшая из неизвестного направления пуля, и остаются твои бойцы одни. А если кто к трупу подойти попробует, то и его на тот свет, а остальных не трогают. Что сделают бойцы?

- Или бой примут, или если их мало бросят трупы и уедут за подкреплением, а потом весь лес прочешут.

- И подойдя к трупу офицера, найдут на его груди лист бумаги, на котором твоим каллиграфическим почерком, на немецком языке написано, выписка из приговора "За тяжкое преступление, покушение на хищение имущества подразделения такого-то, сей субъект, приговорен к смертной казни. Приговор приведен в исполнение незамедлительно".

- Тьфу, на тебя, я думал что-то дельное предложить хочешь.

- А что тут такого, приедут они, заберут труп, смоются. А на следующий день в другом месте такой столбик стоит, и история повторяется. Я думаю, у командования фрицев мурашки при напоминании названия нашего подразделения бегать будут. Особенно если на следующем трупе найдут выписку из нашего приговора "Со слов очевидцев и военнослужащих немецкой армии, чьи показания у трибунала не вызвали подозрения в своей достоверности, этот гад совершил тяжкое преступление, хищение имущества подразделения такого-то. Рассмотрев материалы дела, немец такой-то, приговорен к смертной казни. Приговор приведен в исполнение незамедлительно".

- Так всем понятно будет, что все шито белыми нитками.

- Ну не скажи, особенно если поймать немца потрусливей, оставить его в живых. Выдадим такую бумажку, Справка "Трибунал в лице нас, рассмотрев дело такое-то, в отношении такого-то, который, не имея пропуска, проник на территорию действия части такой-то, в связи с выполнением приказа своего вышестоящего командования. Постановил в части проникновения на охраняемый объект уголовное дело в отношении такого не возбуждать. Относительно лица отдавшего преступный приказ, принято решение о расстреле. Подписи и дата".

- Я бы на месте коменданта загонял своих бойцов, пока не нашел шутников.

- Правильно, только мы в другом месте ударим и принцип действия аналогичный. Только надо на карте обозначить район, где столбики ставить и тушки складывать.

- Да и где командира этого немца искать?

- Да зачем искать? Наказать его нам вряд ли удастся.

- А если мы уже его, того?

- Значит, последнее предложение не пишем.

- Только еще надо понять, зачем это делать?

- Как зачем? Пока они носом в одном квадрате роют, мы почти к ним в гости сходить сможем.

- Штука хорошая, только знаешь, сколько времени это займет, бумажки писать? У нас каждая секунда на счету.

- А я сейчас на машинке бланки набью, только данные фрица вписывать нужно будет.

- Нет, лучше я, быстрее будет, да и формулировку подправлю. Только для трибунала нужен еще один командир.

- Найдем, отобьем у немцев.

- Найдешь, полки первой линии уже за линию фронта ушли.

- Все равно найдем. Иди лучше бумажки печатай.

- А это законно?

- Таааак, Петрович, если военнослужащий сопрет что-нибудь ценное, что ты сделаешь?

- Отдам под трибунал.

- А если в военное время?

- То он подлежит расстрелу.

- Кто принимает решение о расстреле?

- Ну, смотря где, в военное время суда и следствия не существует, значит и трибунала нет. Расстрел производится на основании приказа.

- Да не тяни ты волыну, кто приказ подписывает?

- Да не знаю я, у меня таких никогда не было, но в 24-м, во время Польской, в соседней роте на расстреле был кто-то из ваших, командир роты да еще один.

- Наконец, разродились. У нас старшина есть, придется брать его на дело.

- Так приказ нужен.

- Обзови не приговор, а приказ. Текст только не меняй, так страшнее звучит.

- Не получится, сперва приказ надо написать, а потом расстрелять.

- Ну, ты и чернильная душа, от кого, а от тебя такого не ожидал. Так напиши приказ.

- А как я его напишу, если имени военнослужащего не знаю?

- А с какого момента приказ считается действительным?

- Как прочитаешь его провинившемуся.

- Так вот, перед молитвой, которую ты каждый раз перед боем шепчешь, проговори приказ, только вместо имени говори фашист.

- Все равно неправильно, он подданный и воин Германии.

- Ну, промокашка. Так и скажи, что лень печатать. И вообще, мы караул в военное время, стреляем на поражение, не предупреждаем. В общем, иди, печатай быстрей, а я пойду бойцов напрягу, столбы делать начнем.

Вот блин наградил бог этого офицера специфическими понятиями о чести. Ужас. Ладно, пока у меня есть время надо подумать о технической составляющей гадостей. Так не хотелось мешать, но пришлось идти к Старому. И вообще интересно, как он немецкий шрифт русскими буквами делать начнет.

Вошел я в палатку и хотел извиниться перед старым капитаном, но нет, какие нафиг извинения. Петрович, вооружившись отверткой менял механизм печатной машинки. Ну что за гад их изготовил? Я мечтал увидеть, как он печатает русскими буквами немецкие выражения, а тут вот вам, не выеживайтесь. Все равно неправильный он какой-то. По дороге проходил старшина, он припряг бойцов снимать с бревен кору для дальнейшего использования бревен. Ах да, о бревнах, интересно нашли ли немцы угнанный трактор? Вооружившись биноклем, пешком пошел через болото, хорошо, что дорогу выучил, а то шаг влево, шаг вправо и здравствуй водяной. Забрался в камыш и стал наблюдать. О, орёлики, видимо, давно пожаловали, оцепили место безвременной кончины тяжелого транспорта и пробуют вытащить прицеп. Ну, мучьтесь, мучьтесь. Среди серой формы я приметил один камуфляж. Старые друзья пожаловали, интересно, что они ищут. А вот и мужичок. По повадкам -- местный, тычет пухленькой ручкой в болото и крутит головой. А выясняют возможность пройти через болото. Ничего, посмотрим, что дальше будет. А вот это интересно, пухляк вместе с взводом солдат пошел дальше по следу и там свернул к болоту. Взял слегу и углубился в царство кикимор, только пошел не в нашу сторону, а по диагонали сильно забирая в сторону. Надо будет спросить у Петровича, что это за проход. А то прощелкаем, и вместо будильника нас немецкие солдаты разбудят. А вот нашего островка отсюда совершенно не видно. Топь -- топью, а вот только камыш обзор сильно затрудняет. А если не дай бог, зимой его сожгут, мы как на ладони будем, да и Старый говорил, что болото и в лютый мороз не замерзает, значит, среди коричневого поля будет белое пятно. Надо скорей маскироваться. И все-таки, куда немцы поперлись? Обратно я пробирался аккуратно тихо и на мой взгляд незаметно.