Александр Столбиков - Новый Мир

И только далеко-далеко, на дальних задворках разума, тихонько бился огонек тревожного маячка ожидания. Скоро все решится. Завтра все окончательно решится.

Завтра…

Аэродром был невелик, но тщательно охранялся. Всего четыре бетонированные полосы и с десяток небольших ангаров, несколько приземистых складов. Никаких надписей, никаких указателей, попасть сюда можно было, только минуя несколько рубежей охраны, явной и скрытой, обычно по прямому разрешению высших руководителей страны.

Весна уже властно вступала в свои права, но ночью зима прокрадывалась обратно, покрывая лужицы прозрачным тонким стеклом льда, набрасывая на стены серебристый полог инея и выстужая технику, заставляя техников поутру чертыхаться, прогревая моторы.

Обычно немноголюдный, аэродром теперь словно вымер. Только светились огоньки сигарет охранников на сторожевых вышках по периметру, и одинокий луч прожектора изредка обегал территорию. Неброский, серо-зеленый штабной VW6300 скрывался в тени небольшой, на десяток деревьев, рощице, оставленной в свое время для красоты, у склада запасных частей. Машина была рассчитана на семь штабных работников со всеми бумагами и аппаратурой, но сейчас за броневыми пластинами кузова скрывались от ночной свежести лишь двое.

На откидном столике стояли две объемистые кружки с остывающим кофе, очень крепким, без сахара. Пассажиры сидели лицом к лицу, у противоположных бортов, на жестких, также откидных сиденьях, в немного напряженных позах, одинаково сцепив пальцы на коленях.

— Если бы я мог только отправиться с тобой… А лучше, вместо тебя, — тяжко вздохнул один, постарше, одетый в темный плащ на утепленной подкладке. Мотор негромко урчал, согревая автомобиль, но он застегнулся на все пуговицы и поднял воротник, зябко ежась.

— Ободряете, — кратко и несколько раздраженно ответил собеседник в летном комбинезоне нового образца, с подогревом..

— Но не могу, — словно не слыша его, продолжил первый.

Порыв ветра бросил на узкие окна-бойницы пригоршню полуснега-полудождя.

— Непогода, — отметил второй. — Не отменили бы полет…

Первый взглянул на него с удивлением.

— Кто же отменит мой полет? Они полетят в любую погоду, если только самолет будет в состоянии подняться в воздух.

— Прошу прощения, так, задумался…

В полном молчании они сидели с полчаса. Лишь ветер тихонько подвывал за бортом, бросая на окна причудливые тени веток, да тихо пощелкивали автомобильные часы, неспешно отмеряя минуты фосфоресцирующими стрелками.

— Уже скоро, — наконец сказал первый. — Проверять все снова, наверное, смысла нет. Поэтому слушай внимательно… Да, очень внимательно, — слегка повысил он голос, заметив тень неудовольствия, мелькнувшую на лице второго.

— Ты выучил пять основных вариантов, каждый на конкретную ситуацию и состав. Так вот… Забудь их.

Второй слегка вздрогнул.

— Именно. Забудь. Оставь только один, я бы выбрал третий, он лучше всех. И повторяй его снова и снова, зубри до полного автоматизма.

— При всем уважении… — осторожно начал второй, — я бы сказал, что это несколько… неразумно?.. Я все-таки не первый раз на ответственном задании, я общался с самим Первым Министром. Думаю, что я не растеряюсь и смогу определить верное начало.

— Это разумно. Ты видел многих и общался со многими. Но не с этими людьми. Таких ты еще не видел.

— Советских товарищей я тоже встречал. В том числе и высокопоставленных. По долгу службы…

Второй осекся, отметив явное неудовольствие и раздражение собеседника.

— Таких ты еще не видел, — терпеливо сказал первый. — Это сложно объяснить, но ты поймешь, когда встретишься с ними. Это очень умные люди. Это очень хитрые люди. И это очень опасные люди. И еще очень подозрительные. Малейшая заминка, малейшая слабина, и тебя просто вежливо отправят обратно с заверениями в любви и дружбе. А мы не можем себе этого позволить, ты, в конце концов, не колготки диппочтой везешь.

Оба невольно усмехнулись. «Нейлоновый скандал» запомнился многим и погубил немало карьер по обе стороны границы. Помимо этого он подарил военным неиссякаемый источник шуток в адрес дипломатов.

Снаружи глухо стукнули в борт. Раз, другой. И после короткой паузы — третий.

— Все, время, — отрывисто сказал первый, бросив короткий взгляд на часы.

Достав из кармана один-единственный ключ, он открыл сейф, замаскированный под обычный шкафчик для бумаг. В сейфе находился небольшой чемоданчик темно-коричневой кожи с тонкой цепью на ручке. Первый аккуратно достал его и передал второму.

— Принимай, — чуть охрипшим голосом сказал он.

Второй подхватил чемоданчик, отметив солидный вес, не соответствующий размерам, взвесил на руках.

— Сталь?

— Разумеется.

— Взрывчатка?

— Нет, термический заряд. В худшем случае останешься без руки. Просто отбрось в сторону, или можно выпустить ручку, чтобы он свободно упал, цепь короткая. Рывок освободит предохранитель, после этого механизм сработает от любого толчка.

Второй одобрительно кивнул. Тонкий браслет щелкнул, обвив запястье стальным кольцом, намертво соединяя чемоданчик с рукой посланника. Он одернул рукав, скрывая браслет. Немного посидел с закрытыми глазами, откинув голову на жесткий валик спинки, привыкая к ноше.

В борт снова стукнули, на этот раз дважды.

— Все, — констатировал первый. — Давай… Я, конечно, коммунист и атеист. Как и положено по положению. Но… С нами Бог.

Они выбрались из машины, рядом бесшумно выступили две тени охранников и замерли в терпеливом ожидании. Прежняя темнота теперь была разрезана несколькими мощными прожекторами, освещающими главную ВПП. Из ближайшего ангара выкатывали А-24. Второй невольно залюбовался им. Новейший аппарат, двухмоторная многоцелевая машина, был красив даже в искусственном освещении. Это был словно самолет из грядущих десятилетий, весь из плавно изломанных линий, с широкой кабиной непривычных очертаний, вынесенными далеко вперед бочкообразными моторами и сложенным «зонтиком» аэродинамическим тормозом.

— Я думал, будет «Грифон», — немного удивился человек в комбинезоне.

— «Грифон» — это для особо важных делегаций. А наше дело требует абсолютной конспирации. Не беспокойся, это специальный скоростной вариант, как раз для таких случаев. Вооружение снято, дополнительные баки, кислород и обогрев. Не замерзнешь.

Быстрым шагом подошел старший техник. Первый предупреждающе поднял ладонь.

— Без формальностей.

— Все сделано. Заправлен, заряжен, готов. Пилот и сопровождение уже в кабине.

Второй осмотрелся, будто запоминая на прощание все окружающее. Вдохнул полной грудью ночной воздух, наполненный зимне-весенней свежестью и терпким запахом бензина. Крепче сжал ручку ноши, чувствуя сквозь согретую его ладонью теплую кожу стальной стержень остова.