Гэрет Уильямс - Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам

— «Минбарец больше не убьет минбарца.» — усмехнулся Маррэйн. — Очередное пророчество Валена обратилось в прах.

— Поглощенное безумием. — горько прошептала Тиривайл. — Пора работать. Как только ваше святотатство закончится, ты можешь убираться, и мне больше не придется тебя видеть, Предатель.

Маррэйн посмотрел на нее.

— Чтобы смягчить твою ненависть ко мне — слова бесполезны, равно как и дела — как и мое отсутствие в твоей жизни. Загляни в свое сердце, моя леди, и может быть, ты увидишь на что направлена твоя истинная ненависть. Но ты права. Пора за работу.

Они принесли лопаты — бесшумные, хоть и медленные и приступили к работе.

Марраго работал, пока мог, но ему пришлось остановиться и долго отдыхать — его дыхание было хриплым и захлебывающимся. Маррэйн работал вовсю, ему помогали сильные мускулы и яростная воля. Он не мог смотреть на Тиривайл — огонь в ее глазу был невыносим также, как и шрамы на ее лице.

Его ум был так поглощен воспоминаниями и гневом, что он и не заметил, как они добрались до деревянного ящика, в котором Деленн похоронила ее любимого. Человеческий обычай, разумеется — и тот, что Маррэйн не мог понять по — настоящему. Воину нужен погребальный костер, великому воину — нужен великий костер. А не какой — то… ящик в земле.

Но это было обычаем людей… и слабых. Тем, чьи деяния не взывают к небесам, не требуется и пламени, чтобы осветить дорогу туда.

Он и Тиривайл очистили ящик, и он попробовал его открыть. Он не ждал запаха гнили — опасаться ему было нечего. Синовал защитил тело от разложения. Не будет ничего неприятного.

Они заставили крышку откинуться.

И замерли, потеряв дар речи.

Гроб был пустым.

Они все знали его. Где бы они ни были, что бы они не делали. Чувство…

…завершенности.

Все близилось к завершению.

То была война, в которой они сражались вечно, война была главным в их жизни. И — медленно поначалу, но быстрее теперь — она двигалась к развязке. Что будет после, если оно будет, это после…

Никто из них, ни даже те, кто владел даром прорицания, не мог сказать этого.

Кроме Истока Душ, разумеется, но если они и могли сказать — они этого не сделали. Они были безмолвны, им было довольно и одной вещи, которую они не знали.

Она близилась к развязке.

Это почувствовали трое на Минбаре, у Турон'вал'на ленн — вэни . Маррэйн и Тиривайл отвели глаза от пустого гроба Джона Шеридана и, двигаясь в унисон, взглянули в небо, забывшись на миг. Марраго задержал хриплое дыхание и отвлекся от созерцания спокойного озера, почувствовав это, и чуть быстрей забились его сердца.

На Центаври — Прайм Лондо очнулся от тревожного сна и всхлипнул, схватившись за грудь, в страхе, что оба его сердца отказали вновь, и, в отличие от предыдущих двух случаев, он этого не переживет. Он очень боялся что умрет прежде, чем все будет достойно завершено.

В тюремной камере Тимов, в жилах которой текла кровь многих поколений пророчиц, подумала, что ей пришло видение, подобное тем, что видела ее пра — пра — пра — прабабка. Но знание явилось лишь на краткий миг, а затем оно исчезло.

Это знал Дурла, сидевший во дворе и смотревший на звезды, которые, как он был убежден, предрекали ему величие. Знал это и Морейл — и лучше чем многие. Он хмуро усмехнулся при мысли о задаче, которую должен был исполнить — шанс вновь послужить Темным Господам, и, в какой — то мере, отомстить за Приносящих Хаос.

Г'Кар почувствовал это, едва ступив на холодную, безжалостную землю Центаври Прайм. Он замер, безмолвный и неподвижный, как камень, и Л'Нир рядом с ним беспокойно обернулась лишь для того, чтобы почувствовать это самой, и замереть.

Министру Виру Котто и Командору Та'Лону не требовались вопросы. Они знали сами. Вир был напуган. Та'Лон — нет.

Сьюзен и Талия почувствовали это, готовясь войти в Сеть, и миг понимания пронесся между двумя женщинами. Они никогда не были подругами, но были связаны одной целью, и этого было достаточно.

В Сети Альфреду Бестеру выдался миг ясности, позволивший ему назвать имена всех женщин, которых он когда — либо целовал прежде, чем встретил Талию — а ее имя вновь ускользнуло от него. И все же он знал, что она придет к нему — и скоро. И он знал, что должен будет сделать тогда.

На Проксиме это почувствовал Дэвид Корвин и он плакал в тихом, горьком отчаянии, ибо каким еще мог быть конец горестей для народа этого несчастного, осажденного мира.

Это почувствовал и Зак но он не распознал — что же это было. Он уже наполовину уговорил бутылку старого виски, которую нашел несколько недель назад и хранил для особого случая. Джулия отказалась разделить ее с ним.

В своей палате слепой, безумный мужчина ненадолго перестал бредить и выкрикнул имя, которое никто из бывших с ним рядом не слышал от него прежде, но этот момент вскоре прошел и кошмары вернулись к нему.

Деленн сидела в одиночестве, размышляя о ее недавнем госте, вспоминая о старой любви, о всех, кого она знала прежде — и кто был мертв сейчас. Конечно, все кроме него, того кто так и не умрет, и это его дар и проклятие. Она думала о том, чем все заканчивается, и знала что для него ничто не закончилось.

Сам Синовал стоял на башне, прокручивая в уме детали атаки на Казоми 7. Он узнал это и улыбнулся.

Где — то это же почувствовал и Себастьян, и он также улыбнулся, ибо он знал то, чего не знал Синовал.

А Исток?

Исток знал ответ на любой когда — либо заданный вопрос кроме одного; было несколько тех кто знал этот вопрос, и никого, кто знал бы на него ответ.

Но Истоку было открыто будущее. Оно редко показывало подробности, и лишь очень немногие могли уловить по ним истину пророчеств, но это было возможно. Величайшую истину будущего Исток хранил для себя.

Все заканчивается смертью.

Все.

И где — то женщина, которая казалась юной по всему ее облику — но старше многих городов — подняла голову, отягощенная оковами и взглянула на своих пленителей.

И она улыбнулась разбитыми губами.

Все кончается смертью.

— Исчез. — бесцветно сказал Маррэйн. — Исчез.

Тиривайл молчала, ее единственный глаз был полузакрыт. Она, казалось, медитировала. Маррэйн сидел на склоне холма, глядя на город, на озеро перед ним.

— Исчез.

Марраго рядом с ним чуть повернул голову, изучая Йедор. Прежде он никогда не был на Минбаре. Маррэйн хотел бы, чтобы в его силах было показать другу настоящее лицо планеты, такое, каким он его помнил. Храмы Секигахары, величие Широхиды, белые стены Ашинагачи.

А не этот… монумент Валену.

— Прекрасно, не так ли? — сказал Марраго.

— Я всегда не любил этот город. Это его город. Здесь я слишком слаб.