Вадим Хлыстов - Заговор красных генералов

Покончив с обедом, Сталин предложил идти дальше работать и, сопровождаемый охраной, в которой Менжинский с тревогой отметил отсутствие сотрудников из ОПЕРОД ОГПУ, покинул собравшихся. Эта молчаливость, новые неизвестные телохранители, о которых ему ничего не сообщили и которые были набраны непонятно где, были очень плохим признаком. Признаком того, что генсек действует в соответствии со своим планом.

Менжинский еще раз достал из сейфа сводный документ, составленный из шифровок от «Иванова» и «Фермерши», и перечитал его. Задумчиво подчеркнул красным карандашом фразы — «…готовится замена всего руководящего состава ОГПУ с помощью военных на XVII съезде ВКП(б)… внутренней группой Коминтерна», «будет проведен ряд диверсий в СССР для дискредитации и показа несостоятельности руководства ОГПУ…»

Закончив читать, вздохнул и подошел к окну, начав внимательно рассматривать останки Лубянского пассажа. Пора было решаться. Сегодня он просто физически почувствовал на своем затылке ствол готового выстрелить пистолета. С Артузовым они уже несколько раз прокачали сложившуюся ситуацию и пришли к общему мнению. Но без начальников особого и секретно-политического отделов, а также командира Дивизии особого назначения задуманное осуществить было нельзя.

Чтобы подстраховать себя в предстоящем разговоре и приступить к реализации своего плана, Менжинский срочно отозвал из Франции и Германии лично ему преданные подразделения из секции нелегальных операций ИНО ОГПУ во главе с Яковом Серебрянским и его заместителем Наумом Эйтингоном. Эти подразделения, проходящие в картотеках службы под названиями «Особая группа» или «Группа Яши», были созданы им самим, и их задачей являлось глубокое внедрение на объекты военно-стратегического характера вероятных противников в случае войны, а также проведение диверсионных и террористических актов. Свой вызов он официально мотивировал как крайне жесткую необходимость присутствия таких специалистов для противодействия терактам, происходящим в стране.

Серебрянский и Эйтингон были в курсе задуманного Менжинским и Артузовым, и полностью их поддержали. Эти двое все схватывали на лету и сразу сообразили, что в случае смены руководства, для которого в государстве идут на крайние меры, им не избежать участия в расстрельных списках. Роли всех четверых были в предстоящем совещании распределены и отрепетированы заранее.

Отбросив все сомнения, Менжинский решительно подошел к столу, поднял трубку телефона, соединяющего его с помощником:

— Сообщите начальникам особого и секретно-политического отделов, а также командиру ОДОН, что они должны быть у меня в кабинете ровно через четыре часа.

Положив трубку, сам набрал номер внутреннего телефона Артузова:

— Я только что от Самого. Через час зайди ко мне с Яшей и Наумом. «Группе Яши» готовность номер один.

Голос Артузова в трубке хрипло проговорил:

— Именно с Яшей и Наумом?

— Да, именно с ними, — отрезал председатель ОГПУ и положил трубку.

По договоренности с начальником ИНО, эта фраза «с Яшей и Наумом» означала переход к началу операции.

Через четыре часа все приглашенные руководители находились в кабинете председателя ОГПУ. Когда все расселись, Менжинский, осмотрев всех долгим ломающим взглядом, проговорил:

— Я только что с заседания политбюро, на котором рассматривалась сложившаяся обстановка. Как председателю службы мне было задано много нелицеприятных вопросов в связи с тем, что реальных результатов, я повторяю — реальных, пока не видно. В свою очередь, довожу до вашего сведения, что считаю вашу работу неудовлетворительной. Подчиненными вам подразделениями делается преступно мало. С чем это связано, мы сейчас разберемся. Мной из-за рубежа вызваны сотрудники из группы специальных операций. Думаю, что свежий взгляд на происходящее поможет вам выработать новую концепцию противодействия, так как старая работает с нулевым результатом. Или ее кто-то заставляет работать с нулевым результатом. Так или иначе, для начала предлагаю всем присутствующим выслушать специалистов очень внимательно.

Менжинский повернулся к начальнику особой группы ОГПУ:

— Яков Исаакович, прошу вас ввести нас в курс дела, с чем мы, по вашему мнению, собственно, имеем дело. Я думаю, повторение прописных истин, если таковые и будут, никому не повредит. Прошу вас.

Серебрянский переглянулся с Эйтингоном и как-то странно улыбнулся:

— Я позволю себе, товарищи, очень краткую лекцию. Есть два понятия — террористический акт и диверсия. Отличительной особенностью терроризма является умышленное создание обстановки страха и напряженности. Теракт представляет собой психологический фактор, вынуждающий к действиям в интересах террористов и принятию их условий. Террор отличается от других преступлений тем, что здесь страх возникает не сам по себе и создается террористами не ради самого страха, а ради других целей. Самое главное, за террористический акт кто-то обязательно берет на себя ответственность. Обязательно.

Теперь о диверсии. Диверсия направлена на экономическое и оборонное ослабление государства. Обязательным признаком состава диверсии является цель подрыва экономической безопасности, а также обороноспособности страны. Диверсии, как правило, осуществляются государственными структурами. И поэтому ответственность за диверсию тщательно скрывается. Вот это принятие на себя ответственности, или, наоборот, ее отрицание, и являются основными внешними отличиями этих, гм… противоправных действий. Прошу отметить, что диверсии очень часто выдают за террористический акт, тем самым пытаясь увести следствие по ложному следу. Проанализировав создавшуюся обстановку, считаю, что надо говорить о том, что в стране происходят именно террористические акты, а не диверсии. Взрывы направлены исключительно против зданий, в которых располагаются партийные и советские органы. А конкретно — против символов государственной и партийной власти. Другого определения я дать не могу. Гибель людей, сопровождающая эти взрывы, как мне видится, вторична. А вот для чего это делается, кроме того как показать, что в стране появилась сила, способная идти на конфронтацию с властью, мы должны решить. Что еще террористы хотят заявить этими взрывами? Какие условия они выдвигали? Пока ничего не известно. Я так понимаю, об условиях нет ни слова, Вячеслав Рудольфович?

Серебрянский вопросительно взглянул на Менжинского. Председатель ОГПУ хмуро процедил:

— Просто взрывы и все.

— Тогда, с вашего позволения, я буду заканчивать. Есть еще одна особенность. Действия террористов внутри страны очень сложно пресечь, если в них заинтересован кто-то из государственного аппарата. Например, в спецслужбах. Тогда они имеют мощное прикрытие, и бороться с ними можно только одним способом — вычислить и обезвредить покровителей.