Сергей Лысак - Поднять перископ

— Да уж, господин Корф… Честно скажу, вы меня удивили. Но почему вы строите этот корабль на свои деньги? Вы предлагали проект Морскому министерству? Ведь он больше по его части. И такая лодка в составе русского флота очень бы пригодилась.

— Увы, господа, предлагал. И от моего проекта там не оставили камня на камне. Сказали, что из него ничего не выйдет.

— Да-а… Знакомо… Хорошо, господин Корф, работайте спокойно. Желаем вам успехов в этом нелегком деле…

Когда жандармы ушли, Михаил усмехнулся. Нашли кому рассказывать о взрывах над головой… Но идея сама по себе очень интересная. Разрушать лед плавучими минами, выстреливаемыми из торпедного аппарата, чтобы поднять надо льдом рубку. Если бы не предполагаемый и ожидаемый визит жандармов, то он бы об этом и не подумал… Ну и дела!

Корпус жандармов одним фактом своего существования и возможного вмешательства подтолкнул к очень интересному техническому решению осуществления плавания подо льдами!

Как бы то ни было, несмотря на некоторые досадные помехи, строительство лодки продолжалось успешно. Все основные механизмы и системы внутри корпуса были уже смонтированы, и вскоре предстояло торжественное событие — спуск нового корабля на воду. Достройка будет продолжаться уже на плаву. До последнего момента не решался только вопрос с гребными винтами, поскольку никто не знал, какую именно мощность и какие обороты будут иметь машины нового типа. Михаил хотел скопировать винты U-177, чтобы не терять время, но Нестеров отговорил его от этой затеи. Винты должны соответствовать мощности машин при заданных оборотах, именно тогда они будут наиболее эффективны. А пока лучше ограничиться несколькими вариантами расчетов для разных случаев. Спорить с корабелом Михаил не стал. И как оказалось, правильно сделал. Доставленные дизеля имели меньшую мощность, чем их прототипы из будущего, и те винты, которые стояли на U-177, к этой лодке бы не подошли. Поэтому действительно придется рассчитывать на скорость в 13–15 узлов, не больше. Ладно, сойдет. Броненосец и крейсер все равно не догонишь, а транспорты и так не убегут. И вот в один из таких майских дней, когда Михаил, переодевшись в спецовку, проводил все время на стапельной площадке, его нашел Нестеров и огорошил вопросом, о котором он еще не подумал.

— Михаил Рудольфович, все идет по плану, через неделю — спуск на воду. Как назовете свою лодку? Надо уже медные буквы отливать.

Михаил задумался. Он уже привык к тому, что все лодки в немецком флоте были номерные и собственных названий не имели. Не называть же новую субмарину, аналогов которой еще не существует, U-177 или «Малышкой». Не поймут. И не «Наутилусом» же, в самом деле. Технический уровень далеко не тот. Также скептически он отнесся ко всяким «святым» и августейшим особам, имена которых часто присваивались боевым кораблям русского флота в начале двадцатого века. Это — «привилегия» броненосцев. Крейсера сейчас называют именами богинь, былинных героев, мест побед русского оружия и тому подобное. Миноносцы — сплошные прилагательные. «Громкий», «Буйный», «Страшный», «Бодрый», «Стерегущий» и все в таком же духе. Лодки, когда они только появились в составе русского флота, представляли собой все многообразие царства Нептуна — «Окунь», «Налим», «Щука», «Пескарь» и прочая. Вот и не будем нарушать традицию. «Акула»? Не очень удачное название. Во-первых, не совсем соответствует истине. Акуле не надо подниматься на поверхность, чтобы глотнуть свежего воздуха. А во-вторых, была уже в составе русского флота лодка с таким названием. И погибла в море со всем экипажем в ноябре 1915 года. Причины так и остались невыясненными. Подозревали, что она перевернулась во время сильного шторма, но это так и осталось предположением. Конкретных фактов узнать не удалось. А если — «Косатка»? А что, подойдет!

— Знаете, Валерий Борисович, раньше как-то не подумал. Пусть будет «Косатка».

— «Косатка»? Но почему именно «Косатка»?

— А это как нельзя лучше отражает сущность подводного боевого корабля. Косатка — грозный морской хищник, не имеющий естественных врагов. Причем, несмотря на свои сравнительно скромные размеры, представляет серьезную опасность даже для огромных китов, кроме кашалота. Но с кашалотом у них своеобразный договор о ненападении — их интересы не сталкиваются. И косатке тоже надо дышать атмосферным воздухом, как и субмарине. Они обе не могут бесконечно долго находиться под водой.

— Да, пожалуй, подходит. Но где его наносить? На корпусе в носовой части — бессмысленно. Все время будет заливаться водой, никто в море не прочитает. На корме-то же самое.

— Давайте на рубке, с обоих бортов. А можно еще и саму косатку нарисовать. В немецком флоте такое практиковалось. Многие лодки имели собственные эмблемы на рубках.

— А что, сделаем! Есть у нас художники. Нарисуют не хуже, чем на полотне. И еще один вопрос — в какой цвет красить корпус и рубку?

— В оранжевый.

— Оранжевый?!

— Да, оранжевый. Поскольку «Косатка» пока что сугубо гражданское судно, предназначенное для исследований Северного Ледовитого океана, то и окраску должно иметь соответствующую. Практика показала, что оранжевый цвет лучше всего заметен на фоне льдов. А после выхода в океан и достижения штилевой полосы в районе экватора перекрасим лодку. Сделаем камуфляжную окраску.

— Это как?

— Хаотично разбросанные светло- и темно-серые пятна и полосы. Такая окраска размывает силуэт и делает его трудноузнаваемым.

— Никогда о таком не слышал…

— Ничего, Валерий Борисович. Не только услышите, но и увидите собственными глазами. Это хорошо, что вы согласились пойти вместе со мной в море. Вы получите бесценный опыт и будете знать, на что надо обратить внимание, когда станете строить лодки для русского флота после этой войны.

— Вы думаете, так будет?

— Будет обязательно. Наша задача — показать ценность подводных боевых кораблей в войне на море. И какой инженер-кораблестроитель сможет строить лодки лучше, нежели тот, который сам прошел на ней всю войну. Макаров нас тоже поддержит. И вы будете строить лодки для русского флота. И они должны быть гораздо лучше «Косатки»!

Близился знаменательный день — спуск на воду. Михаил ходил по строительной площадке и любовался на творение корабелов. Длинный узкий корпус подлодки резко выделялся среди окружающей действительности благодаря необычной ярко-оранжевой окраске, из-за чего мастеровые уже прозвали лодку «морковкой». Посмеивались также и над «чокнутым немцем», которому вздумалось выкрасить свою посудину в невиданный цвет. Но это, в конце концов, его дело. Чудит немец, и ладно. Никому от этого вреда нет, одна только польза. Денежки исправно платит, да еще и премии от себя подбрасывает. Побольше бы таких немцев было…