Александр Прозоров - Удар змеи

Стадо в воротах даже не пересчитали - янычари перекинулись с пастухами несколькими словами, махнули рукой. Один из старших направился к саням, и Андрей, выступив вперед, протянул ему подорожную.

– Русский? - без малейшего акцента поинтересовался янычар, приглядываясь к печати. - С купеческой грамотой - да без товара? Неверных выкупать собрался?

Князь Сакульский, старательно отводя лицо, неопределенно пожал плечами.

Янычар отдал приказ на незнакомом языке - двое стражников прошли вдоль саней, поворошили древками сено, постучали по сундуку.

– Выкупай, русский, - презрительно усмехнулся янычар и бросил подорожную к ногам князя. - Татары новых наловят.

Андрей задавил в себе гнев, наклонился за грамотой. Рядом громко щелкнул языком Никита, посылая лошадь вперед. Стража расступилась, пропуская путников, и никто из янычар даже не заикнулся о дорожном сборе. Зверев напоминать не стал, быстрым шагом пошел вперед. Первые ворота, межвратная ловушка, вторые… Глаза отметили на стенах свежие глубокие выщерблины от попаданий картечи, и настроение немного улучшилось: «В прошлый раз с боем здесь прошли, и еще раз прорвемся. Сабля рассудит, кому и кого вскорости из полона выкупать придется».

Дорога проползла вдоль крепости, вопреки обычаю не седлающей ворота, а приткнувшейся рядом ними, миновала крытый каменный колодец, видимо предназначенный для путников, и неожиданно раздвоилась. Основной широкий тракт ровной струной разрезал степь точно на юг, менее накатанный путь отворачивал влево, на восток.

– Интересно, - пригладил бородку Зверев. - А эта дорога куда тянется? Если дорога есть, то, верно, и селение имеется, к которому она ведет?

– Нам-то какая разница, княже? - не понял Никита.

– Коли к хану ехать, то никакой, - тихо, себе под нос согласился князь. - Но если набег планировать, то про все поселки надобно вызнать заранее. - И громко приказал: - Поворачивай!

Отъехав на полверсты, он приказал оседлать коней, а еще через две - увидел впереди мертвую деревню. Многие и многие десятки бараков с глиняными стенами и камышовыми крышами тянулись по степи. Усыпанные снегом, тихие. Ни единого следа в сугробах вокруг, ни человека, ни звука. И тем не менее накатанный многими десятками возков след вел именно сюда, в сгущающиеся сумерки.

Андрей на всякий случай спешился, ускорил шаг. Бараки, бараки, бараки… Колея вышла на широкую площадь, описала петлю перед большой хаткой с трубой и слабо светящимися розовыми окнами. У коновязи перетаптывались два оседланных коня.

– Есть кто живой? - громко поинтересовался Зверев и вскинул руку, пристраивая грузик в привычное место, к сгибу локтя. - Человек ли, нежить - доброго здравия хозяину.

Холопы начали креститься и проверять ножи. В доме кашлянули, что-то заскрипело, дверь резко распахнулась:

– Это ты, Вородед?! Сейчас плетей выпишу, узнаешь, как уроки исполнять потребно!

– Обознался ты, мил человек, приезжие мы. Не Вородеды.

В проеме двери был виден пол, несколько игральных костей на ковре, медный кувшин.

– Торговец? Чего так поздно? - Местный обитатель запахнул халат, вышел вперед, прищурился. Это был довольно молодой татарин с длинными тонкими усиками, идущими по верхней губе и падающими вниз почти до самого ворота. На ногах были войлочные туфли, на которые ниспадали штанины широких бархатных шаровар. Халат же был коричневым, засаленным. Шапка тоже не первой свежести, на вид - скроенная коекак из дохлого суслика.

– Заплутал. Места незнакомые. Первый раз. - Андрей отвечал как можно короче, чтобы не ляпнуть чего-нибудь неуместного.

– Тракт, что ли, засыпало? На снегу среди дня не разглядеть? - рассмеялся татарин. - Знаю я вас, бездельников. Тебе сколько соли надобно? Мешок, два? Десять?

– Два. - Теперь Андрей понял, о чем нужно говорить с местными. - Не отсырела?

– Какая есть, - широко зевнул татарин. - Постой, свет возьму. Пять акчи готовь.

Он нырнул обратно в дом, вернулся с потрескивающим, обмотанным паклей факелом, горевшим с резким запахом прогорклого жира.

– У меня акчи нет, - предупредил князь. - Пять алтын дать могу.

– Новгородские? - проявил неплохую осведомленность в русских финансах крымчак.

– Московские.

– Тогда двадцать, - выжидающе остановился татарин.

– Двадцать и ночлег, - ответил Андрей. - Темнеет уже. Куда ехать в такое время?

– Давай серебро… - Пересчитав монеты и проверив две из них на язык, татарин провел путников к одному из бараков, отомкнул крупный висячий замок, вскинул факел: - Выбирай, какие нравятся.

Зверев кивнул холопам - те нырнули внутрь и вскоре вышли, тяжело, по двое выволакивая влажные мешки, ухнули их на первые сани поверх сена.

– Накрой чем есть, - посоветовал татарин, запирая склад. - Снег пойдет - внутрь просочится. Половина соли по пути вытечет. Не любит она зимы. Лето любит, солнце.

– Так ты на постой меня определишь? - поинтересовался Зверев.

– Это сейчас… - вернувшись к хате, татарин подобрал палку, с размаху постучал ею по столбу. Тот загудел, словно внутри был пустой. - Как Вородед придет, скажи, я велел в дом какой пустить до утра. Он укажет.

Крымчак позвенел серебром в мошне и скрылся в теплом светлом жилище. На улице же сгустилась настоящая ночь. Если бы не полумесяц в окружении сверкающих звезд - прямо хоть ложись где стоишь и жди рассвета.

– Небо ясное, - заметил Никита. - Мыслю, подморозит ночью.

– Дык, сие и есть мороз здешний, добры молодцы, - ответили ему из темноты. - Вы, никак, первый раз в Крыму?

– Зимой впервые, - прищуриваясь, ответил Андрей. - А ты, часом, не Вородед?

– Как есть он, - показался из-за дома низкий лохматый мужичок в вывернутом наизнанку тулупе. Если не приглядываться - натурально барашек с задранной головой.

– Татарин здешний велел тебе на ночлег нас определить.

– А-а, вот оно… Ну так пошли, покажу дом удобный. - Невольник выпрямился и скрючился снова, побрел с площади. - Тут не смотрите, тут соль накидана, дабы не сырела под небом.

– Странное у вас тут место, Вородед, - нагнал его князь. - Домов много, обитателей никого.

– Так сие ведь копи, добрый молодец. Летом рабы из озер здешних кашу соляную гребут, в кучи складывают. А как подсохнет, купцы товар берут. По зиме мерзнет все. Снег падает, вода со льдом, соль не сохнет. Так татары невольников на юг в горы угоняют, лес рубить. Кого в лиманы за камышом. Кто больной али слабый, того прямо тут режут, дабы зря всю зиму не кормить. Там, за иловой кучей, все костьми завалено, коли любопытно. А каковую соль по осени не забрали, тут татары в мешках по пустым баракам кладут и в тройную цену зимой продают. Им с того и прибыток, и за копями присмотр. Летом тут тыщ пять смердов копают, а ныне пятеро татар, да при них мы с Аленой. Я чиню, коли нужда такая бывает, сушняк готовлю, воду топлю, за скотиной смотрю. Она стряпает да для баловства татарского служит…