Владимир Контровский - Нерожденный

Торпедоносцы были встречены ураганным зенитным огнём тридцати американских кораблей. Потеряв девять машин (ещё два G4M разбились по возвращении, во время ночной посадки на Уэйке), «японки» основательно приласкали «Нью Мексико» – концевой корабль колонны линкоров. Поражённый двумя бомбами и четырьмя торпедами, линейный корабль загорелся, вывалился из строя и взорвался – красиво, как праздничная шутиха, разбрасывая во все стороны горящие обломки на длинных дымных нитях.

Соединение Флетчера, беспрепятственно продвигавшееся на юго-восток, во второй половине дня 5 июня находилось в трёхстах сорока милях от авианосцев Нагумо и вышло из радиуса поисков японских разведывательных гидропланов. «Бетти» обошли Флетчера своим смертоносным вниманием, и контр-адмирал уже полагал, что впереди у него гладкая дорога до самого Пёрл-Харбора. Но камешек на этой дороге всё-таки нашёлся.

Завесу японских подводных лодок, развёрнутую поперёк Гавайской гряды между Оаху и Мидуэем, «Энтерпрайз» со своим эскортом проскочил на полном ходу, а ползущее пятиузловым ходом соединение «В» было перехвачено подводной лодкой «И-168» капитана 3-го ранга Танабэ. «И-168» атаковала как раз тогда, когда Флетчер собирался прекратить буксировку – силовую установку «Йорктауна» удалось частично реанимировать, и дальше авианосец должен был идти своим ходом. Танабэ, подкравшийся незамеченным, рассчитал всё точно, но в момент залпа крейсер «Портленд» сбросил ход, чтобы отдать буксир. Одна торпеда прошла между кормой крейсера и форштевнем авианосца; две попали в «Портленд». Взрыв торпеды вызвал детонацию носовых погребов, и «Портленд» стремительно зарылся носом в море. Корабль затонул так быстро, что буксирный трос не успели отдать, и какое-то время «Йорктаун» играл роль огромного поплавка, который пытается утащить в глубину громадная рыбина. А затем трос со звоном лопнул – его оборванный конец заметался над баком «Йорктауна» и хлестнул по палубе, превратив в кровавое месиво двух матросов.

Четвёртая торпеда переломила эсминец «Моррис», отходивший от борта авианосца. Эсминец скрылся под водой, и тут же последовал мощный взрыв: по непонятной причине сработали взрыватели глубинных бомб. И в бурлящей пене закувыркались обломки, щепки и ошмётки окровавленной одежды, оставшиеся от разорванных в клочья людей…

Японская подводная лодка «И-168»

…Сэнд Айленд был перепахан снарядами японских кораблей, а затем в атаку пошли десантники на плашкоутах «дзайхацу». О падении Мидуэя в Пёрл-Харборе узнали вечером – после того, как в узле связи услышали фразу, сказанную на гортанно-шипящем японском языке и переданную по кабелю, соединявшему Жемчужную Гавань с атоллом: «Мы взяли Мидуэй – скоро мы придём на Оаху. Ждите».

…Утром 6 июня Ямамото отдал приказ о прекращении операции: на авианосцах Кидо Бутай кончалось топливо и боезапас, а преследовать янки до Пёрл-Харбора означало войти в зону действия американской базовой авиации с Оаху. Командующий Объединённым флотом отправил в Токио победную реляцию, но не разделял ликования своих подчинённых. «Мы растянули руку, наносившую удар, – сказал он, – а поединок с Америкой ещё не закончен».

…В секретной лаборатории в окрестностях Токио, о существовании которой знали очень немногие, желтолицый человек с ранней сединой в волосах отложил газету.

«Славная победа императорского оружия, – подумал он. – Но я-то знаю, какой ценой она досталась. А это значит, что моя работа, которая уже перешла из области теоретических изысканий в область технологических решений, должна быть ускорена. Я дам моей стране небывалое оружие, которое поставит на колени всех её врагов!».

Известие о «мидуэйском разгроме» потрясло Соединённые Штаты. В Америке такие новости скрыть было невозможно: информация о сражении (в том числе подробная) стала достоянием газетчиков, поспешивших «обрадовать» простых американцев. «Новая Цусима», «Мидуэй страшнее Пёрл-Харбора», «Бешенство азиатского дракона», «Кто виноват?» – эти заголовки вгоняли в трепет. Под Рузвельтом зашаталось президентское кресло – дело дошло до призывов к импичменту, – но он не потерял присутствия духа. Журналистам и прочим любителям «свободы слова» доходчиво разъяснили, что распространение панических слухов есть прямое пособничество врагу, за что по законам военного времени по головке не гладят. Рузвельт выступил по радио с обращением к нации, призывая «сплотить ряды» перед лицом «жёлтой угрозы», и речь президента имела успех. А виновного в гибели двадцати одного корабля (трёх авианосцев, четырёх линкоров, четырёх крейсеров и десяти эсминцев), пятисот самолётов и пятнадцати тысяч американских парней – солдат, моряков и лётчиков, – нашли быстро: всех собак повесили на адмирала Нимица. Победителей не судят, зато проигравшие платят за всё (должен же быть «козёл отпущения»). Командующего Тихоокеанским флотом, «в угоду своим личным амбициям» ввязавшегося в бой, «допустившего целую серию грубых ошибок» и потерпевшего «небывалое поражение», не посадили на электрический стул – его с позором отправили в отставку, но жаждавшей крови толпе хватило и этого. В Пёрл-Харбор спешно вылетел вице-адмирал Хэлси, выбравшийся из госпиталя и произведённый в адмиралы, – на него возлагались большие надежды. И «Буффало Билл» начал действовать незамедлительно и напористо.

Прежде всего новый командующий Тихоокеанским флотом организовал аварийный ремонт «Йорктауна», пообещав руководству верфи, что он лично перестреляет их всех как собак, если через три дня авианосец не выйдет в море хотя бы на двух машинах, чтобы дойти до Западного побережья, – Хэлси опасался японской атаки Пёрл-Харбора и спешил вывести оттуда оба уцелевших авианосца. И через три дня «Энтерпрайз» и «Йорктаун» под эскортом линкора «Норт Каролина», шести крейсеров и шестнадцати эсминцев покинули Жемчужную Гавань и взяли курс на Лос-Анджелес – не доверяя Флетчеру, Хэлси сам возглавил переход. В Калифорнии авианосцы должны были пройти необходимый ремонт и получить новые самолёты; кроме того, командованию флота приходилось считаться с угрозой нападения японского флота на североамериканский континент. Угроза эта, порождённая паническими настроениями, была маловероятной, но с ней приходилось считаться, и наличие авианосного соединения у берегов Америки было признано целесообразным. В Пёрл-Харборе остались четыре линкора, восемь крейсеров и шестнадцать эсминцев вице-адмирала Кинкейда – Оаху считался наиболее вероятной целью следующего японского удара, и Хэлси, не собираясь сдавать Гавайи без боя, рассчитывал, что соединение артиллерийских кораблей, прикрытое базовой авиацией и поддержанное береговой артиллерией, сможет дать отпор самураям.