Андрей Биверов - 13-й Император. «Попаданец» против Чертовой Дюжины

— Ну как же. Разве вы не видите, что в вашем варианте русско-британская граница пройдет совсем неподалеку от Индии, нарушая интересы наших торговцев в Бухаре? Кроме того, нам, как политикам, необходимо принимать во внимание даже гипотетическую угрозу, — демонстрируя столь «искреннее» расстройство, что у меня сводило зубы от этой фальши, снова отвечал мне граф.

— Но ведь граница будет проходить по гористой и пустынной местности. Нет ни малейшего шанса провести там сколь-нибудь значительные войска! — не терял надежды переубедить упрямого министра, с милым видом сидящего напротив меня и попыхивающего трубкой.

— Вот видите, вы уже рассматривали эту возможность, тем самым косвенно подтвердив ту самую гипотетическую возможность, — выпуская струйку дыма в сторону, улыбнулся мне Рассел. — Мне искренне жаль, но ваше предложение кажется нам невозможным, — он поудобнее уселся в кресле, предварительно пошевелив кочергой красные угли в камине, как бы намекая, что ему-то от меня ничего не надо.

Я тоже замолчал — собирался с мыслями. Вот уел так уел. Мало ему, что мы не будем иметь никаких претензий на Тибет, так мы уже до того доторговались, что половина русского в моей истории Туркестана как бы переходила в руки Британии, а министра как заклинило. Не удовлетворяет интересам Британской короны, и все тут.

— Что вы предлагаете? — протягивая графу карандаш, спросил я. — Расскажите, уж сделайте милость, — прибавил я на грани грубости.

Министр словно только того и ждал — одним махом очертил на карте новую границу. Единым движением руки отторг от России Хиву, Бухару и Кокандское ханство и с довольным видом откинулся на спинку стула.

— Вот если бы вы поступились этими незначительными территориями, тогда мы бы, конечно, всячески способствовали нашей дальнейшей дружбе и взаимопониманию в этом вопросе.

— Но ведь это же… Это же совершенно невозможно! — я замолчал, задохнувшись от такой откровенной наглости. Он что, издевается? Ведь он банально предлагает уступить нам весь, еще не захваченный нашими войсками Туркестан!

— Как же, как же! — делано всплеснул руками Рассел. — А Илимский край, а западный и часть южного берега Каспия?

Ага, один даст нам проблемы с Китаем из-за одной только плодородной долины, а другой вгонит в гроб бог весть сколько народа своим гиблым климатом. А в обмен мы отдаем британцам почти наши Хиву, Бухару, Коканд, да и от Тибета отказываемся… Он что, совсем охренел? Я посмотрел на его хитрую рожу (язык не поворачивается назвать ее лицом) и все понял. У него нет ни малейшего желания договариваться. Британию полностью устраивает текущее развитие Большой Игры и то, в какой степени Россия ею увлечена. Ну что ж…

— Простите, но это уже противоречит интересам короны Российской, — призвав на помощь всю свою выдержку и хорошие манеры, мягко и с улыбкой ответил я. — Очень жаль, что у нас не получилось договориться по этому вопросу.

— Очень жаль, что уж тут говорить, — скорчил расстроенную мину министр.

— Быть может, в польском вопросе наши интересы окажутся не столь противоречивы?

Но и тут меня ждало разочарование. Уклончивые ответы, различные уловки и недомолвки позволяли мне быть уверенным лишь в том, что Британский Лев не станет на сторону Королевства Польского, пока наши крейсера угрожают английской торговле, и только. Не преуспел я и в остальных вопросах, правда, насчет флота еще намекали подумать, но… Ни в этот день, ни в последующие особого прогресса не наблюдалось. Даже денег мне в долг предложили под такие проценты, что я чуть ли не сразу удавился от жадности. М-да, не удалась поездочка. Хотя невеста, кажется, от меня на седьмом небе. Ну и то ладно.

Королева Виктория, владычица одной четвертой части суши, сидела в небольшой, плохо освещенной комнате, молча наблюдая за весело пляшущими языками пламени в камине.

— Эти русские дикари уже отплыли, Джон? — наконец прервала она свое молчание, заранее прекрасно зная ответ.

— Да, ваше величество, не далее как в три часа пополудни их корабль отчалил от пристани, — почтительно ответил лорд Рассел.

— Наконец-то эти северные варвары избавили нас от своего присутствия, — презрительно сморщилась Виктория. — Этот мальчишка, кичливо именующий себя императором «Всея Руси», — Виктория произнесла это по-русски, нещадно коверкая слова, как бы пробуя их на вкус, — совсем ничего не смыслит в политике. Зато, как мне доложили из разных источников, ему не дают покоя лавры его полоумного предка Петра Первого. Тот тоже по кораблям с ума сходил и по нашим верфям как ненормальный носился.

— Наша держава от этого только выиграет, — позволил себе вставить лорд, поняв, что королева не собирается продолжать. — Его заказы внушают уважение своими размерами, а выступления в наших газетах говорят о нем как об очарованном Европой, в особенности Британией, юнце. Однако меня настораживают его настойчивые просьбы о позволении денонсирования Парижского трактата. Очень уж хочется ему иметь флот на Черном море, а там у флота лишь одна цель — Босфор.

— Не волнуйтесь, лорд. Мне кажется, нам не стоит отказывать ему в такой малости. Тем более лишь только русские начнут строить флот, на наши верфи золотым дождем обрушатся заказы от напутанных османских адмиралов.

— Что ж, я передам Бруннову ваши слова, — склонил голову Рассел.

— Можете идти, Джон. Но будьте осторожны — русским нельзя доверять.

Дорогая Элис, [33] Письмо адресовано принцессе Алисе, старшей сестре Луизы.

Наконец-то, моя любимая Элис, все успешно завершилось, и я обращаю к тебе свои мысли, свободные от забот, и сердце, полное сестринской любви. Позволь мне поделиться с тобой той радостью, что переполняет меня.

Ты и сама прекрасно знаешь, насколько невыносимыми были наши жизни в последние годы. Какой серой и беспросветной стала жизнь с тех пор, как Papa не стало! Мы словно были заживо заперты в один гроб с мамой и ее горем. Весь двор погрузился в затхлое болото траура. Этот мамино черное платье с креповой отделкой и вдовья шляпка — как мы их ненавидели! Тебе повезло, ты выскользнула из клетки раньше нас.

Помнишь ли ты тот букет из незабудок и мирта, который я поймала на вашей с Людвигом [34] Имеется в виду Людвиг IV, великий герцог Гессенский. свадьбе? Этот букет я бережно храню и верю, что именно твоя легкая рука изменила и мою судьбу. Примета оказалась правдивой, хотя ты наверняка уже будешь знать об том, когда будешь читать эти строки.

Жизнь изменилась в канун Рождества. Мама неожиданно велела всем собирать вещи и готовиться к переезду из Осборна Хауса, в котором были похоронены эти два года, в Виндзор. Я тогда еще ничего не понимала, когда вдруг, ничего не объясняя, мама освободила меня от посиделок с ней, а место секретаря заняла Хелен.