Александр Голодный - Металл Армагеддона. Жизнь в обмен на смерть.

Отделяю браслет и колье тонкой, исключительно мастерской, так и напрашивается слово «византийской» работы. Хотя из меня археолог никакой.

– Вот это я бы Ларе подарил. А остальное… Нашли мы вместе, так что, парни, решайте сами – куда и чего.

Принеся в горшке воду, Ахмет тщательно промыл отобранные вещи, добавив к ним изящный перстенек работы того же мастера. Сейчас они лежат в моем рюкзаке. Остальные драгоценности безропотно тащит Кемаль.

Что-то я уже устал от черных подземелий. Хочется неба, солнца, свежего воздуха… Да и вообще устал. Оглянувшийся командир подбадривает:

– Искандер, потерпи. Идем до первого удобного места. Потом привал. Высохли уже, можно.

Почти равнодушно проверяю ощущения. Действительно, одежда сухая. И это в постоянной сырости. Чудо современных технологий.

Куриный бульон с галетой, рис со свининой, чай. Разогретое таблетками сухого спирта, кушается отлично. Ахмет подсовывает вторую плитку «сухофрукты-шоколад»:

– Не отказывайся, брат. Я сладкое не очень, а ты любишь.

– Спасибо.

Доев, вытираем губы и руки специальными гигиеническими салфетками.

Отдых после еды – это хорошо. Вздремнуть бы еще – расслабуха полная. Наверное, уже вечер. Фокусируюсь на часах. Двенадцать сорок семь?! Только миновал полдень… Да, время в подземелье – вещь относительная. Очень в тему слышу голос командира:

– Есть предложение качественно передохнуть. Поспим часов пять, наберемся сил, двинем дальше. Глядишь, и повезет.

Кемаль кивнул:

– Я – за.

Присоединяюсь:

– Я тоже.

На этот раз коврики стелятся вплотную. Я посередине, чувствую теплые бока друзей, сверху ложатся куртки. Наверное, опять помогают лекарства наших ученых – сразу проваливаюсь в матовый жемчужный полог.

Искры-друзья совсем рядом. Одна бодрствует, другая горит ровным светом сна. Перламутровая дымка на мгновение мелькает сверху. Отстраненно понимаю – это Ахмет поправляет сверху куртки, укрывая меня плотнее.

Ахмет… временное имя, не настоящее. Истинное другое. Я почти читаю его в золотом блеске искры. Желание разобрать встречает звучащее законом внутреннее: рано.

Хорошо. Подожду.

И опять пробуждение стремительно смывает воспоминания о необычном сне. Зато после пристойного отдыха улучшились настроение и самочувствие, появилась твердая уверенность – скоро выйдем.

Предчувствия не подвели. Попахивающий бурный поток свидетельствовал – шансы есть.

Так оно и оказалось. Пробравшись через лабиринт низких пещерок, очутились в угловатой протяженной щели. От стены до стены – метр-два, но высота… Наверняка ее прорезали сточные воды, хлещущие метрах в десяти от нас настоящим водопадом. И как взбираться?

Командир достает из моего рюкзака последнюю веревку, обвязывает вокруг пояса. Примерившись, сильным толчком отправляет тело вверх.

Да, это мастер-класс. С ловкостью леопарда Ахмет взбирается по неровным стенам, иногда в сужениях проходя на манер Джеки Чана – опираясь руками и ногами. Мы снизу стараемся подсветить маршрут. Небольшой передых, еще рывок… и командир скрывается за краем. Получилось?

В наушнике рации звучит:

– Отлично, парни! Есть выход. Ждите, сейчас закреплю веревку.

Еще метров десять шнура уходят наверх.

– Готово. Кемаль, привязывай рюкзаки.

– Понял, есть!

Хитрым морским узлом принайтовываем поклажу к шнуру. Главная тонкость – не в конце веревки. Смысл прост – пока командир тянет вещи, мы, придерживая наш кусок, не даем рюкзакам биться о стены. По крайней мере, больше половины пути.

Вещи переваливаются через край. Звучит подтверждающее:

– Норма.

Мелькает отсвет фонаря, раскручиваясь, моток падает назад.

– Давай, Искандер, цепляйся.

Кемаль помогает, тщательно проверяет узел.

– Готов!

Если командир думал тянуть меня, как мешок с картошкой, то он здорово просчитался. Старый больной офицер совсем недавно был бойцом «Дельты», и пусть годы и силы у тела не те, но альпинистские навыки сохранились. Конечно, очень ко двору пришлась и помощь – большую часть веса тела взял на себя умело выбирающий шнур напарник.

Руководя Ахметом, довольно быстро оказываюсь наверху. О, привычный кирпичный туннель, почти как тот, из которого мы провалились. К слову, сухой – сточные воды текут на противоположном конце провала. А веревка привязана к перегораживающей проход ржавой стальной решетке.

Киваю на препятствие:

– Пройдем?

– Даже не сомневайся.

Снова моток летит вниз, чуть позже звучит радостное:

– Давайте, парни!

В четыре руки помогаем нашему здоровяку. Вот и он.

– Фу-у, блин, ненавижу эти щели! Два раза чуть не застрял.

– Чуть не считается. Пойдем, прикинем, как идти дальше.

Осмотрев решетку, подергав толстые прутья, Кемаль дает заключение:

– Пережигаем здесь, здесь и в этом месте. А там я отогну.

– Принимается.

Оказывается, в рюкзаке командира имелся специальный пиротехнический набор сапера. Серебристые колбаски опоясывают прутья, вставляются отрезки бикфордова шнура, поджигаются…

Встав спиной к слепящему и громко, по-змеиному шипящему пламени, ожидаем окончания процесса. Хм-м, быстро.

Как оказалось, и качественно. На месте прутьев торчат раскаленные оплавленные обглодыши. Ничего себе температура!

Командир довольно поднимает вверх указательный палец:

– Тяга!

Верно. Запах пережженного металла заметно слабеет, дым уходит на ту сторону решетки. Подобрав удобное положение, Кемаль словно играючи отгибает солидный кусок решетки. Вот это сила!

– Бьембэнидос, компаньерос!

Перебравшись за нами на ту сторону, уперевшись ногами в прутья, здоровяк возвращает кусок в исходное состояние. Логично. Если решетку ставили, значит, для чего-то она была нужна. Например, преграждать путь мутантам из карстовых пещер.

По аналогии в голову приходит интересный вопрос. Озвучиваю:

– Парни, не пойму одно. Сколько бродим – крыс не видел. Дерьма их – направляю луч фонаря – валом, а сами зверушки только в дохлом виде попадаются.

Напарники смотрят друг другу в глаза, словно подбирая ответ.

– Хрен его знает, Искандер. Сами удивляемся. Опять же, нет – и слава Богу. Не люблю я их.

«Не люблю» – это согласен. Но ответ Кемаля прозвучал как-то неубедительно. Ставлю зарубку в памяти.

Долго раздумывать над странностью похода не пришлось – в нос ударил знакомый, вызывающий самые мрачные мысли, тошнотно-сладкий запах.

– Мать!..

Дошло и до напарников. С самыми погаными предчувствиями идем вперед. Смрад резко нарастает, дышать уже нечем.

– Противогазы!

Верно. Эластичная, отдающая тальком резина надежно отделяет отравленный воздух.

В свете фонарей появляются уходящие вверх толстые стальные скобы, а под ними…