Стивен Кинг - 11.22.63

И именно в этот момент со мной заговорила Сэйди, и вскоре после этого момента моя жизнь в Джоди, каким я его знал (и любил), полетела кувырком.

— Джордж? Ты не зайдешь в гостиную? Я хочу поговорить с тобой.

— А может, тебе лучше сначала положить в холодильник мясо и свиные котлеты? И я, кажется, видел у нас мороже…

— Пусть тает! — крикнула она, и это ее восклицание моментально выдернуло меня из собственной головы.

Я обернулся к ней, но она уже исчезла в гостиной. Вытянула там сигарету из пачки, которая лежала на столике возле дивана, и закурила. После моих деликатных замечаний она уже старалась меньше курить (по крайней мере, рядом со мной), и этот ее жест показался мне более зловещим, чем повышенный голос.

Я вступил в гостиную.

— Что такое, сердце мое? Что не так?

— Все. Что это была за песня?

Лицо бледное, окаменевшее. Сигарету она держала у себя перед губами, словно щит. Я начал осознавать, что где-то поскользнулся, но не мог понять, где именно и каким образом, и от этого мне стало страшно.

— Я не понимаю, что ты…

— Песня, которую ты пел в машине, пока мы ехали домой. Та, которую ты ревел во всю силу своих легких.

Я старался припомнить и не смог. Все, что мне вспомнилось, это мысли о том, что на Мерседес-стрит, если вписаться в тамошний пейзаж, мне нужно одеваться, словно немного неудачный работяга. Конечно, я пел, но я часто это делал, размышляя о чем-то другом — но разве же не все так делают?

— Думаю, какую-то попсовую песню, которую слышал по радио. Что-то такое, что запало в голову. Ты же знаешь, как это случается с песнями. Я не понимаю, что тебя так расстроило.

— Что-то такое, что ты слышал по радио. С такими вот словами: «Я встретил пропитанную джином кралю в Мемфисе, она меня потащила прыгать наверх»?

Не только сердце мое оборвалось; показалось, все во мне, что было ниже шеи, осело на пять дюймов. «Барышни в хонки-тонк барах» [485] «Honky Tonk Women» (1969) — хит группы «Rolling Stones», где речь идет о танцовщице в баре, которая подрабатывает проституткой; «honky tonk» — простецкие бары с живой музыкой, распространенные с начала ХХ ст. на юге США. . Вот что я пел. Песню, которая будет записана лишь через семь или восемь лет, группой, о которой еще три следующих года никто ничего не будет знать в Америке. Мой ум был занят совсем другим, и все равно — как я мог так протупить?

— «Она высморкала мне нос, а потом высосала и мозг»? По радио ? Федеральная комиссия по коммуникациям сразу бы закрыла радиостанцию, которая такое прокрутила!

Вот тогда я начал злиться. Больше сам на себя… тем не менее, не только на себя. Я тут хожу, балансирую на натянутом проводе, а она кричит на меня из-за какого-то мотивчика «Роллинг Стоунз».

— Остынь, Сэйди. Это всего лишь песня . Я сам не знаю, где ее слышал.

— Это вранье, и мы оба это знаем.

— У тебя глюки. Думаю, мне лучше со своими покупками уехать домой, — я старался говорить успокаивающе. Тон был очень знакомым. Так я всегда старался говорить с Кристи, когда она возвращалась домой пьяной. Юбка пожамкана, блузка полурасстегнута, волосы торчат врассыпную. Не говоря уже о помаде размазанной. Краями рюмки или губами какого-то пьяного дружка?

Одно лишь воспоминание об этом прибавило мне злости. Подумалось: «Снова кто-то виноват» . Я не знал, кого имею ввиду: Кристи, Сэйди или самого себя, и не думал о том в тот миг. Ничто нас так не бесит, как когда нас поймали на горячем, правда?

— Если у тебя есть желание когда-нибудь сюда вернуться, думаю, было бы лучше, если бы ты рассказал мне, где слышал эту песню. И откуда ты подцепил ту фразу, которую сказал парню на кассе, когда он предложил тебе положить курицу в двойной пакет, чтобы не протекла.

— Я не имею ни малейшего понятия…

— «Бомба, пацик», вот что ты ему сказал. Думаю, тебе лучше сказать мне, где ты такое слышал. А еще «поймать кайф» . И «буги-вуги» . И «срань-тоска». «Убойно» и «глюки» , я хочу знать, где ты услышал все эти выражения. Почему ты такое говоришь, и больше никто такого не говорит? Я хочу знать, почему тебя так напугала эта идиотская речевка «Джимла», что ты даже во сне о ней говоришь. Я хочу знать, где находится Дерри и почему оно такое, как Даллас. Я хочу знать, когда ты был женат и на ком, и как долго это продолжалось. Я хочу знать, где ты был до того, как приехал во Флориду, так как Эллен Докерти говорит, что она этого не знает, так как некоторые из твоих рекомендаций фальшивые. «Выглядят какими-то странноватыми», так она выразилась.

Я был уверен, что Дик ничего не говорил Эллен… но она узнала. Хотя на самом деле меня это не удивило, и в то же время меня взбесило то, что она растрепала об этом Сэйди.

— Она не имела права рассказывать тебе такое!

Сэйди ударила сигаретой в пепельницу и затрусила рукой, на которую, подпрыгнув, попал горячий пепел.

— Иногда ты такой, словно откуда-то… я не знаю… ты словно из другого космоса! Из того, где поют о том, как трахают пьяных женщин из М-м-мемфиса! Я силилась себя убедить, что все это не имеет значения, что л-л-любовь преодолевает все, но нет. Она не преодолевает вранья.

Голос у нее дрожал, но она не заплакала. И глаза ее не отрывались от моих. Если бы в них был всего лишь гнев, тогда чувствовалось бы немного полегче. Но в них светилась еще и мольба.

— Сэйди, если бы ты только…

— Я не могу . Не могу больше. И потому не начинай снова о том, что ты не делаешь ничего такого, чего мог бы стыдиться, и я тогда не буду, хорошо? Это вещи, которые мне нужно самой для себя решить. Все сводится к одному: или швабра прочь, или ты.

— Если бы ты знала, ты б…

— Тогда расскажи мне!

— Я не могу . — Гнев вздулся, словно проколотый воздушный шарик, оставив за собой эмоциональную притупленность. Я оторвал глаза от ее окаменевшего лица, переведя взгляд на стол. От того, что я там увидел, у меня перехватило дыхание.

Там лежала кучка стандартных бланков для заявлений на работу в разные заведения в Рино на этот летний сезон. Верхний бланк в «Отель и казино Герраха». Первый пункт в нем уже содержал ее имя, написанное большими печатными буквами. Ее полное имя, включая среднее, о котором мне никогда в голову не приходило ее спросить.

Я наклонился, очень медленно протянул руки и прикрыл большими пальцами ее первое имя и последний слог фамилии. Осталось: ДОРИС ДАН.

Я вспомнил тот день, когда, прикидываясь торговцем недвижимостью, который интересуется соседним Рекреационным центром, я говорил с женой Фрэнка Даннинга. Она была на двадцать лет старше Сэйди Дорис Клейтон, в девичестве Данхилл, но у обеих женщин были синие глаза, безупречная кожа и замечательная, полногрудая фигура. Обе курили. Все это могло быть совпадением, но не было им. И я это знал.