Дмитрий Корниенко - Время Рыцаря

Альберт подозрительно уставился на Крушаля.

– Хорошо. Мы поговорим… Но сначала я все-таки приму душ. Вы можете подождать в моей комнате?

– Спасибо, но без лишней необходимости я не поднимаюсь так высоко: лестница в башне слишком крута. Лучше встретимся в каминном зале, – и Крушаль указал набалдашником трости в виде лошадиной головы на цветные витражи второго этажа.

– Я не заставлю вас долго ждать, – пообещал Альберт и поспешил обратно к себе. Странным образом встреча с Крушалем несколько отрезвила его, хотя сказанные слова начали доходить до сознания только сейчас. Лишь забравшись в душ, Альберт сообразил, что визит агента может быть связан именно с его ночным путешествием во времени. Во всяком случае, некоторые слова Крушаля трудно было истолковать иначе.

Стоя под сильным напором воды, Альберт забыл про мыло и шампунь, целиком уйдя в воспоминания. Вчерашние приключения не надо было воскрешать, припоминая как сон, тяжело и мучительно. Весь день в прошлом – от и до – стоял перед глазами, и можно было мысленно вернуться в любую его минуту и повторить любую фразу того же Ришо или Гроуса. Альберт, пожалуй, простоял бы так еще долго, принимая теменем бьющие струи, потому что вода доставляла теперь какое-то новое непривычное удовольствие, словно он очень давно не мылся и вот только сейчас снял доспехи. Ведь как мечталось ему о воде по дороге в аббатство, когда чесалось все тело… Но Альберт одернул себя – пора поговорить с агентом. Он поспешно выбрался из кабинки и зарылся лицом в пушистое полотенце. В глубине души было жаль, что все закончилось, и теперь никогда не узнать, во что вылился для капитана Уолша неудачный рейд 1370-го года. Впрочем, явно ничем хорошим.

Бледный и непричесанный, Альберт зашел в каминный зал, где уже сидел Крушаль и перебирал какие-то бумаги из своей папки. Его узкие очки съехали на нос, он был озабочен и лишь кивнул. Историк уселся напротив и в ожидании сложил руки замком, но Крушаль не спешил приступить к разговору, целиком сосредоточившись на открытках. Наконец лицо его просветлело, видимо, он нашел, что искал, и быстрым движением, словно фокусник, переложил что-то из папки в портфель.

– Итак, судя по вашему виду, вам удалось раскопать что-то о прошлом замка? – спросил Крушаль, удовлетворенно сняв очки и сосредоточив внимательный взгляд на историке. – Какой же пласт времени вы подняли?

– Столетнюю войну… Весьма интересный период. Но вы ведь сначала хотели поговорить о природе моего недомогания?

– Действительно, время поговорить о времени, уж простите за каламбур, – улыбнулся агент. – Что же произошло ночью?

Альберт насторожился, но решил пока отделаться полуправдой.

– Дело в том, господин Крушаль, что… мне снился удивительный сон, в котором я побывал в прошлом. Году этак в… 1370-м, – и Альберт выжидающе уставился на агента.

– Чем кончился сон? – спросил Крушаль.

– Я не помню.

– Помните-помните, – агент едко улыбнулся. Только в двух словах об этом не расскажешь, правда?

– Правда. Боюсь, и двух дней не хватит.

– Тем более что двух дней у вас и нет. У вас есть только один день.

– Простите? – не понял Альберт, но неприятное предчувствие стало мерзким холодком расползаться по телу.

– Сейчас все объясню. Только скажите сначала, что последним запомнилось перед пробуждением? Что произошло во сне непосредственно перед тем, как вы снова очутились в своей комнате под сводом башни?

– Я засыпал на постоялом дворе, – ответил Альберт и добавил уже совсем тихо, словно сознаваясь в преступлении: – Мне удалось спастись в ходе штурма аббатства Ва, и с несколькими солдатами мы остановились на ночлег в гостинице у дороги.

– Понятно. Если не ошибаюсь, это как раз тот штурм, когда аббатство было полностью разрушено пожаром?

– Возможно… Хотя когда я покидал его, все строения и собор были еще целыми. Правда, собор каменный, думаю, пожар не смог бы сровнять его с землей.

– Ошибаетесь. Перекрытия-то деревянные, а когда они сгорают, обрушиваются и каменные стены. Вы сами бы в этом убедились, если бы остались до конца. Впрочем, проснувшись поутру на постоялом дворе, вы сможете вернуться и посмотреть, что же там произошло, – Крушаль усмехнулся. – Но вернемся к настоящему: у вас есть только день на передышку перед возвращением.

– С чего это вы взяли? – мрачно спросил Альберт и попытался перейти в наступление: – Что вы знаете о моем сне и о зеркале? Почему я проснусь поутру на постоялом дворе?

Смутное разочарование, что все закончилось, уступило место страху, что все только начинается.

– Дело в том, что Николас, прежний владелец замка, был моим другом, – сказал Крушаль. – И он сейчас в коме. Поэтому…

– Как в коме? – перебил Альберт. – Дядя говорил, он просто лежит в больнице. Ему стало хуже?

– Ему стало хуже уже давно. Но не мог же я сказать вашему дяде, что владелец замка… при смерти. Сразу возникли бы неприятные юридические нюансы. А Николас сейчас действительно на грани между жизнью и смертью.

– Однако вы сказали: 'он был моим другом'. Значит…

– Теперь, с вашим появлением в замке, у меня появилась надежда, что я буду говорить о нашей дружбе с Николасом в настоящем времени. Опять каламбур, – улыбнулся Крушаль.

– В чем же каламбур? – нервно спросил Альберт.

– В том, что он потерялся в прошлом времени, – просто ответил агент. – Вы-то попали туда случайно, из-за того, что зеркало было в комнате и совпали кое-какие факторы. Он же разгадал тайну зеркала и попал в прошлое намеренно. С тех пор, на протяжении многих месяцев, каждая ночь уносила его в средневековье. Там он каждый раз вселялся в тело хозяина этого замка, но четырнадцатого века.

– Да… все так и есть… – сказал Альберт, вспоминая слова Ришо и отбрасывая ненужные уже попытки таиться. – Но к моменту моего появления в прошлом вашего Николаса уже не было в замке. Мы не пересеклись. Вроде бы он уехал в Париж на поиски манускрипта, с помощью которого можно вернуться. Я узнал об этом от некоего Ришо, управляющего замком. Я ведь там стоял со своим гарнизоном, – сказал Альберт и добавил не без гордости: – Я там рыцарь и капитан.

– Хорошо. Не буду играть с вами в прятки. Я вкратце обрисую вам ситуацию, а потом мы сможем поговорить предметно, – сказал Крушаль. – Может быть, вы хотите поговорить за завтраком?

Альберт поморщился, показывая, что в него сейчас ничего не влезет.

Тогда Крушаль пристально вгляделся в Альберта, убедился, что тот слушает, а не витает растерянными мыслями в прошлом, и начал:

– Итак, увлечение мистикой не прошло даром для Николаса даром. Я всегда был против подобных экспериментов, но разве можно переубедить увлеченного человека? И, конечно, все началось с зеркала. Именно попытки выяснить темную сущность этого артефакта и обернулись плачевно и для него, и, в конечном счете, для вас.