Дмитрий Корниенко - Время Рыцаря

– А кого люди видят в зеркале?

– Кого угодно. Но иногда они видят того, кем хотели бы стать.

– Поясните.

– Представьте, что сейчас к нам подошел человек. Мы посмотрели на него и сделали свои выводы об этом человеке, крайне полярные. Возможно, кто-то из нас и будет прав. А теперь представьте, что этот человек посмотрел в зеркало и сделал собственные выводы о себе. Будет ли его заключение таким уж правильным?

– Человек смотрит в зеркало не для того, чтобы делать выводы о своем характере, а для того, чтобы узнать, как он выглядит, – сказал Альберт.

– В таком случае, если, глядя в зеркало, вы не интересуетесь, что скрывается за внешностью, считайте себя в прошлом тем, кого вы видите в зеркале – рыцарем.

– Получится ли? – Альберт горько усмехнулся.

Крушаль долго наливал себе воду, потом пил ее, заставляя дожидаться ответа. Наконец он поднялся.

– Вольфганг Менцель сказал: 'Одно зеркало важнее целой галереи предков'. Подумайте об этом.

Зайдя после обеда в комнату, Альберт достал из чемодана планшет и направился в каминный зал, где был беспроводной доступ в интернет. Перед вводом слов в поисковую строку он задумался, а потом с усмешкой написал: 'как помочь себе в прошлом'. И ударил по вводу. На секунду Альберту вдруг показалось, что и впрямь сейчас возникнет ссылка на страницу, где подробно описано, как собрать деревянный пулемет. Смешно, но ведь надо было с чего-то начать.

Естественно, на экран вылезли самые разные способы борьбы с депрессией, обсуждение возможности существования машины времени на каком-то женском форуме, а также мудреные эзотерические рассуждения о вселенском разуме. 'Нет, – подумал Альберт, – надо задавать технические вопросы'.

Но какие технические вопросы можно было задать, он пока не представлял. Тот же порох все равно из глины не сделаешь. Да и привыкли уже к 1370-му году к пороху, громким звуком уже не испугаешь, а пресловутый пулемет все равно не смастерить. Вот разве что огнемет… Но все, что можно было сделать из подручных материалов, уже сделано. Разве что усовершенствовать?

'Нет, – подумал Альберт, выключив планшет. – Знания обо всех этих машинах мне пока не нужны. Да и нет у меня задатков инженера. И спасет меня завтра только единоборство. Я ведь рыцарь. А значит, нужно укрепить дух'. И он пошел на кухню, где еще днем заприметил початую бутылку виски. Уже вечерело, когда Альберт нетвердой походкой вышел из кухни и направился к своей башне. Дорога в Бретань больше не казалась ему страшной.

1

Альберт поморщился от гнилостного запаха, разлепил глаза и резко сел, сбросив овчину. Ветхие доски кровати под тонким тюфяком затрещали под тяжестью ноющего тела. Особенно болели мышцы спины и рук, что было неудивительно, если вспомнить продолжительную рубку на стене аббатства.

Поеживаясь от холода, Альберт поднялся, сделал несколько шагов в сумраке комнаты и чуть не опрокинул стоящий на полу кувшин с водой. Большая чашка горячего кофе, пожалуй, примирила бы его на время с гнетущим положением человека из иного, более комфортного и безопасного времени. Однако довольствоваться пришлось лишь этим кувшином, и, подозрительно принюхавшись, Альберт сделал из него несколько жадных глотков. Сквозь ставни пробивался зыбкий свет и стал заметен таз, поставленный на табурет. Видимо о воде позаботился вставший раньше оруженосец. Альберт умылся, поднял высохший, задубевший подкольчужник, кряхтя от боли, надел его и прошелся, осторожно вращая руками, чтобы хоть как-то размяться.

Скрипнули половицы в коридоре, и в комнату заглянул Уильям, позевывающий, но уже в полностью одетый. С его помощью Альберт облачился в доспехи, прихватил шлем с перчатками, и они направились вниз.

В доспехах Альберт сразу же почувствовал себя увереннее, но, напоследок взглянув на кувшин с водой, поморщился. Он вспомнил одного французского короля, умершего от зараженной воды. Снова стало тошно.

Спустившись в таверну, Альберт обнаружил Гроуса с сержантом, сидящих за столом и поедающих какое-то холодное мясо. Без особой охоты он присоединился к завтраку, по примеру спутников нацедив в кружку вина из стоящего на козлах бочонка. Не то чтобы хотелось с утра выпить, но Альберт вспомнил, что вино отчасти обеззараживает.

– Итак, куда мы направляемся? – спросил сержант, дожевывая свой кусок.

– Может, в Сен-Мор? – спросил Гроус. – Это аббатство рядом с Сомюром, там наш гарнизон.

– Я думаю, находясь там, мы будем себя чувствовать не спокойнее, чем в Ва, – сказал Альберт. – И в Бретань мы идти не можем, потому что туда пойдет Дю Геклен, преследуя Ноллиса. Не хотелось бы влезать в их дела.

– Плохо, – Гроус явно расстроился, задумался о чем-то своем, а затем нехотя пробормотал: – Тогда надо уходить южнее, в Пуату или Гасконь. Отдохнуть можно в Брессюире. Там мощный английский гарнизон, да и сама крепость более чем серьезна. Этот город с ходу не взять. Заодно посмотрим, как сжигают Зеркального Дьявола.

– Какого Зеркального Дьявола? – насторожился Альберт.

– Стефана, монаха ордена Святого Бенедикта. Алхимика и чернокнижника. Он заточен в темнице Брессюира, и святые отцы уже получили признание, что он знает секрет волшебных зеркал, переданный самим сатаной.

– А когда его сожгут? – спросил Альберт, замирая.

– Гонец из Брессюира, с которым я беседовал пару недель назад, говорил, что казнь будет перед Рождеством Христовым.

– Тогда это знак, что нам надо отправиться в Брессюир! – возбужденно воскликнул историк. – Отсидимся под защитой стен и на казнь посмотрим.

Возражений не было, и Томас, вытерев губы ладонью, направился на кухню собирать в дорогу провизию.

Утреннее вино взбодрило даже лучше, чем кофе, и, несмотря на холод и сырость, историк почувствовал себя лучше. За порог гостиницы он вышел, снова испытывая к Средневековью интерес. Ощущение новизны вновь нахлынуло на него, как на отдыхающего у моря в первый день. Правда, вовсе не азарт исследователя заставлял Альберта стремиться, преодолевая опасности, в далекий Брессюир. И уж конечно, не вызывала любопытство казнь монаха, обвиняемого в колдовстве. Были упомянуты магические зеркала, и в этом Альберт увидел знак свыше. Кто знает, может именно с этим алхимиком и будет связано избавление от прошлого. Вряд ли получится его спасти, но попытаться с ним поговорить необходимо. Это был шанс. В возможность же отыскать манускрипт Альберт не верил.

Пока Уильям седлал лошадей, Альберт нетерпеливо мерил шагами двор, а потом вернулся в таверну. Хозяин сидел на табурете и грустно смотрел на противоположную стену, прислушиваясь к звукам со двора. При виде рыцаря он испуганно встрепенулся. Грубое красное лицо его, словно вырубленное топором, совсем одеревенело, и только тусклые глазки забегали еще живее.