Андрей Мартьянов - Вестники времен [= Знамя над Тауэром]

— Ого! — Гунтер легонько провел рукой по корпусу. Пулевые отметины. Фонарь кабины разбит выстрелами, возле двигателя (если это действительно двигатель!) следы копоти… — Попали они в переделку!

Машина разбита. Это было видно сразу. Стойки шасси деформированы, несколько больших вмятин и трещин на корпусе… Стекла фонаря кое-где уцелели, но в основном были выбиты. Винты перекручены и сломаны. В отличие от «Юнкерса» этот аппарат уже никогда не сможет взлететь.

Германец перегнулся через дверь кабины и обомлел. Насквозь чужая система управления! Тьма-тьмущая небольших темных экранчиков, цветных клавиш, каких-то тумблеров и переключателей…

— Эй, мистер! — послышалась тихая англоязычная речь. Гунтер и Мишель мгновенно обернулись. Гость сидел на траве, держась одной рукой за висок, и слегка покачивался вперед-назад. Будто еврей на молитве. — Как тебя зовут?

— Мое имя Гунтер фон Райхерт, — ответил оруженосец, подходя к человеку и присаживаясь рядом на корточки. — А ты кто?

— Sergey Kazakov, — человек прокашлялся и протянул Гунтеру руку. Тот машинально пожал ее. — Я компьютерный техник конструкторского бюро Камова.

Германец не понял, что означали слова «компьютерный техник», но решил выяснить это попозже. Сейчас его интересовали другие вопросы.

— Ты русский? Я имею в виду, из России?

— Ну… Да, — подтвердил гость . — А что, собственно?

— В каком году ты жил? — Гунтер наконец решился задать самый важный вопрос. — Кто у вас фюрер? Иосиф Сталин?

Казаков на мгновение задумался и непонимающе воззрился на нового знакомого.

— Сталин давным-давно умер. Какой, к бесу, фюрер?.. У нас президент. Борис Немцов. Он уже два года президент, сразу после Ельцина выбрали…

— Год какой? — едва сдерживаясь, с дрожью в голосе потребовал Гунтер. — Год? Год, в котором ты жил, понимаешь?

— Две тысячи второй. Ты чего так перепугался? Эй?..

Германец плюхнулся на траву рядом с человеком из 2002 года и едва не завыл. Вот вам и дырка в небе!

— Вы о чем разговариваете? — вмешался сэр Мишель, но Гунтер только отмахнулся и снова взглянул на герра Казакова.

— Послушай, — осторожно начал он, — ты должен помнить… В 1939 году началась европейская война. Тогда Россия вместе с Германией воевала против Польши. А мы, немцы, победили Францию. Ты знаешь, чем кончилась эта война?

— Как чем? — вытаращился на Гунтера Казаков. — Германию разбили в сорок пятом году. Мы и англичане с американцами. Берлин долго штурмовали. Про маршала Жукова слыхал? А Гитлер твой застрелился… Лучше расскажи быстренько, кто ты такой?

— Потом, — буркнул ошеломленный Гунтер. Затем встал и, чтобы хоть чем-то себя занять, пошел собирать хворост для костра. Уже почти стемнело и возвращение домой пришлось отложить до завтрашнего утра. Заметив, чем занимается рыжий немец, Казаков тоже поднялся и присоединился к нему. Сэр Мишель остался сидеть возле дерева вместе с отшельником. Не рыцарское это дело — за дровами ходить.

«Когда что-то происходит однократно — это случайность, — размышлял Гунтер, таская охапки сухих веток к отлично устроенному русским гостем, обложенному камнями кострищу. — Но когда это „что-то“ повторяется дважды, можно задуматься о появлении закономерности. Итак: два летательных аппарата из разных времен переместились из Вселенной номер 1 во Вселенную номер 2. Возникает мысль, что где-то в Англии, Америке или, например, Китае, сейчас тоже находятся люди, чужие в XII веке. Или я все-таки не прав? Придется очень дотошно расспросить этого молодого человека обо всем, что с ним случилось… И почему он один? Такая громадная машина не может пилотироваться одним человеком. Кресел в кабине два, и внутри еще… Но, черт возьми, Германия проиграла войну! Выходит, шесть лет воевали — с 39 по 45 год! И фюрер покончил с собой…»

На Гунтера одномоментно свалилось такое множество новостей, что он никак не мог сосредоточиться на одной мысли. Помочь германцу мог только подробный и обстоятельный рассказ гостя .

…Когда иссушенные ветки сосны были сложены на кострище неопрятной бесформенной кучей, оруженосец поднес к лапке с желтыми иглами зажигалку и щелкнул кремнем. Огонь разгорался. Сэр Мишель угрюмо молчал, отшельник закончил с молитвами и перешел к проклятиям, а гость по имени Сергей Казаков сел в стороне, подальше от рыцаря и святого. Гунтер понял, что нужно захватить инициативу.

— Монсеньер де Фармер, — по-шутовски напыщенно начал оруженосец, пытаясь скрыть неуверенность в себе. — Разрешите представить вам, равно как и досточтимому монаху из ордена святого Патрика нашего нового друга…

— Видали мы таких друзей знаешь где?.. — сэр Мишель посмотрел на Гунтера исключительно недовольно. — Сначала в яму уронили, а теперь дружбу предлагают?

— Оставь, сын мой, — поморщился отец Колумбан. — Прости его. Он не со зла.

— Мишель… — Гунтер укоризненно взглянул на рыцаря. — Помолчи. Так вот, на чем я остановился? — и оруженосец добавил по-английски: — Господин Касакофф, подойдите сюда.

— Бить будете? — поинтересовался русский. — Учтите, я могу и ответить.

— Никто тебя бить не будет! — внезапно разозлившись рявкнул Гунтер. — Вставай и иди ко мне! Будем знакомиться.

Мишель подозрительно и не без неприязни оглядывал человека, навязываемого отцом Колумбаном и Гунтером в качестве второго оруженосца. Вид, прямо скажем, непрезентабельный. Роста не слишком высокого, чуть выше трех с половиной локтей. Физиономия глумливая, и это несмотря на откровенную щекотливость положения. Глаза самую чуточку узковаты, темные, смотрят не то с ехидством, не то с опаской. Под ворованной крестьянской рубахой из серого холста странная тужурка с узкими белыми и синими полосками. Вместо положенных любому приличному дворянину благородных длинных волос — непотребный темный ежик. Гораздо хуже, чем у Гунтера, несколько обросшего за последний месяц. Насмешка одна, а не оруженосец. И мечом наверняка не владеет.

— Ну? — ядовито вопросил сэр Мишель. — Это что?

— Esse homo, — выпендрился Гунтер по-латински. — Человек, то есть. Его зовут Сергей. Наверное, можно произносить как «Серж». Он из России. Мишель, помнишь, я тебе рассказывал? Во Франции была королева Анна, дочь Ярослава. Из этой страны.

— Там что, все такие? — агрессивно спросил рыцарь, но успокоился, когда на плечо легла рука отца Колумбана. — Что мы с ним делать будем? А его дракон? Куда денем?

— Дракон умер. И вообще, Мишель, прекрати злиться. Посмотрел бы я на тебя в двадцатом столетии! Думаю, твои волчьи ямы были бы с кольями на дне.

— А как же иначе? — изумился молодой Фармер.

— Хорошо, — чуть поклонился оруженосец и, положив руку на плечо нового знакомого, указал ему на сэра Мишеля. — Вот этого светловолосого парня зовут Мишель де Фармер. Он рыцарь и сын барона, — Гунтер подумал и добавил: — Феодал. Старика с бородой мы обычно называем отцом Колумбаном. Он святой. Чудеса творит иногда. Живет здесь неподалеку. Завтра утром пойдем в его дом.