Андрей Мартьянов - Вестники времен [= Знамя над Тауэром]

Святый отче, целое утро готовивший свиное жаркое и с помощью Гунтера варивший свежее пиво, больше слушал, чем говорил — как и положено высокому начальству. Тем более, что тема для обсуждения была выбрана самая животрепещущая.

Повестка дня оказалась простой: как добраться до Мессины? Дугал Мак-Лауд и Гай Гисборн отправились в Марсель больше недели назад и сейчас должны находиться где-то в районе Тура, если не влипли в какое приключение. Догонять их на лошадях бесполезно. На руках имеется прямой приказ Его святейшества апостольского понтифика всей Британии архиепископа Кентерберийского Годфри де Клиффорда — доложить о последних событиях на Альбионе лично королю. И уж, конечно, настоящей управительнице обширного английского королевства, Элеоноре Аквитанской, королеве-матери.

— Прямо Екатерина Медичи какая-то, — сказал Казаков по-английски, обращаясь к Гунтеру. — А твердили — в Средневековье женщинам ничего не разрешалось…

— Элеонора — великая королева, — ответил германец, наблюдая, как разгорячившийся сэр Мишель спорит с отшельником о стоимости припасов и ценах на продукты в лавках Аржантана. — Ты прав, это Екатерина Медичи своего времени. Ричард интересуется только войной, принц Джон молод и неопытен, Годфри занимается больше делами духовными и экономическими… Высокую политику создает Элеонора. В ее руках все нити управления государством.

— Круто, — согласился Сергей. — Одним словом, серый кардинал в юбке. Сколько лет бабушке, семьдесят? А я слышал, будто в Средневековье рано умирали…

Далее дискуссия приняла несколько иное русло и Казаков, приоткрыв рот, натужно пытался понять жуткий диалект, в котором смешались язык салических франков, облагороженный латынью, и наречие скандинавов, осевших в Нормандии. Часть фраз он уже разбирал без труда — известно, что большинство «германских» европейских языков имеют одни корни, а, зная хотя бы один из них, быстро научишься говорить на другом.

Суть словопрений сводилась к следующему: на руках имеется странный и до сих пор не раскрытый заговор одного из князей Святой Земли, пытающегося помешать Крестовому походу и устранить с политической сцены Европы его главных устроителей. Доказана связь этого человека с сектой фидаев-ассассинов. Канцлера Англии и принца Джона уже пытались убить, значит, теперь удары будут наноситься в других направлениях. Прежде всего под угрозой жизнь Элеоноры Аквитанской и самого умного политика этого столетия — французского короля Филиппа-Августа. И, без сомнения, предводителя крупнейшей, отлично вооруженной и мощной армии: императора Священной Римской империи Фридриха Барбароссы. Как только эти трое покинут бренный мир, Крестовый поход захлебнется. Ричард не в счет.

Именно эти соображения высказал Гунтер.

— Как я люблю интеллигенцию, — откровенно фыркнул Сергей, как раз тогда, когда его не спрашивали. Сэр Мишель глянул на германца, ожидая перевода фразы. — Сидят в захолустье, жрут пиво и решают судьбы мира, на которые никак не могут повлиять ни словом, ни действием. Кстати, почему Ричард-то не в счет?

— Ты Вальтера Скотта начитался? — Гунтер соболезнующе посмотрел на русского. — Ах, не только? Да пойми ты, что Ричард — не король. Он просто… просто… рыцарь. Война, личная слава…

— Ясненько, otmorozok, — ввернул непонятное слово Казаков. — Торцевать и жопу рвать.

— Чего? — Мишель прислушивался, но, как обычно, ничего не понимал.

— Имеется в виду, — сладенько проворковал Гунтер, — что мессир Серж полностью поддерживает наше мнение о короле Ричарде как о рыцаре без страха и упрека, не способном, однако, заниматься политическим управлением государства.

— Ага, ага, — кивнул сэр Мишель. — Как впереди скакать на белом коне — так он первый, как страну спасать — все делает его престарелая мать и шевалье де Фармер со своим оруженосцем.

— Гордыня — грех, — машинально напомнил отец Колумбан, услышав слова рыцаря. — В том-то и беда, что мы слишком много знаем, но ничего не можем поделать.

— Именно, — безобразно коверкая норманно-французский, подтвердил Казаков. — Что мы сейчас делаем, джентльмены? Правильно, разговариваем. Размазываем сопли по столу. Вот Гунтер военный, он со мной согласится. Приказ есть? Есть.

— Есть, — кивнул германец. — На руках письмо от канцлера и принца, которое мы обязаны доставить лично в руки Ричарду и королеве-матери.

— Тогда о чем… bazar? Приказ получен — выполняйте, доложите об исполнении и ждите дальнейших распоряжений непосредственного начальника.

— Он прав, — глубоко кивнул отец Колумбан, и повернулся к русскому. — А потому… Серж, сын мой, ты немного пообвыкся у нас?

— Самую малость, — деревянно ответил Казаков, не желая углубляться в подробности.

— Замечательно. Делай, что должно, и будь, что будет, — не без патетики процитировал старец главнейший рыцарский девиз. — Посему — езжайте на юг, встречайтесь с королем… Жаль, что я не смогу полететь с вами на драконе, а так бы хотелось!

— Др-ракон, — рыкнул сэр Мишель самым недовольным образом. — Нет, чтобы как люди! Мне вот папенька может целое копье выделить. Десять лучников во главе с старым Виглафом. Конюх еще с дедушкой воевал, наше дело знает. Два оруженосца. Свой вымпел…

Мишель говорил быстро, поэтому Гунтер наскоро перевел для Сергея слова рыцаря на английский.

— Gniloy pont, — отозвался Казаков новыми непереводимыми словами. — Скажи ему, что любая автономная операция, проводимая без прикрытия, поддержки официальных властей и способная привлечь к себе внимание потенциального противника должна проходить максимально бесшумно. Гунтер, ты представь: у нас с собой засекреченное послание от премьер-министра главе государства, теоретически мы находимся под прицелом ваших арабских террористов, этих, как их…

— Ассассинов? — подсказал германец.

— Во! Как ты мне говорил, вы еще грабанули бывшего канцлера на внушительную сумму. Этим могут заинтересоваться. Третье: если верить в самое невероятное, за нами старательно наблюдает существо, называемое тобой дьяволом. Не верю в сверхъестественные штучки, пока сам с ними не столкнулся, но все же не учитывать эту силу тоже нельзя. Раз уж вы в нее верите. Надо ехать быстро, незаметно и так, чтобы не успели перехватить. Никаких торжественных процессий. Ваша летающая консервная банка — лучший вариант.

— Особенно в союзе с определением «незаметно», — усмехнулся Гунтер. — Представляешь, какой фурор будет во время нашего приземления в Сицилии?

— А ты не уподобляйся вашему соотечественнику Матиасу Русту — потом расскажу эту историю — и не сажай машину на главной площади города, — отрезал Казаков. — Тогда и будет незаметно.