Андрей Мартьянов - Вестники времен [= Знамя над Тауэром]

— Ко мне, значит, явились, взяв внешность фон Зюдова, хорошо мне знакомую? Чтобы не напугать и вызвать доверие?

— Вы предпочитаете Аль Пачино, сделавшего на меня пародию в «Адвокате дьявола»? [69] Фильм студии «Уорнер Бразерс», режиссер Тейлор Хэкфорд, 1997. По роману Э. Нидермана. Или Воланда? Сколько угодно. Смотрите, только быстро.

Гонтар развернулся спиной, потом снова оборотился к Казакову, потом снова… Запомнился только худощавый господин в сером берете с зеленым и черным глазами.

— Не нравится? — соболезнующе произнес де Гонтар, вернув привычный облик. — И мне тоже. Сейчас вы подсознательно мне симпатизируете, видя знакомого по кинематографу человека. Что играет в мою пользу.

— Вы откровенны, — щелкнул языком Сергей. — Неужели не боитесь?

— Чего мне бояться? — изумленно вопросил гость. — Откровенность — добродетель, которую я могу себе позволить. Мое оружие — правда.

— Правда, изложенная с вашей точки зрения, — пунктуально уточнил Казаков. — Или неполная правда, а только часть. Так чего же вы хотите?

— Малого, — развел руками де Гонтар. — Вашей веры. В Творца, в меня. Хочу, чтобы вы знали, что мы существуем. Вас испортила техногенная цивилизация. Вы не верите в чудеса — так поверьте! Мне пришлось, доказывая собственное существование, объяснять вам мою природу с донельзя вульгаризированной позиции. Энергия, холодные превращения молекул… Все гораздо сложнее. Для здешних же обитателей — проще. Когда вы твердо уверуете и в меня, и в Господа Бога, вы сделаете выбор.

— А потом? Простите, мессир де Гонтар, но в ад я верю. И не хочу там оказаться.

— Талантливый грешник может дослужиться до черта, — фыркнул гость. — Если верите, то для вас конкретно ад существует. Таким, как вы его себе представляете. Это может быть что угодно — от апокрифических котлов с хохочущими демонами до замкнутой бетонированной комнаты, из которой не выйти. Каждый сам создает свой ад. И свой рай.

— Поподробнее по этому пункту можно?

— Могли бы и сами сообразить, — слегка разочарованно сказал господин де Гонтар. — Вернемся к технической терминологии. Все во Вселенной — кроме Господа Бога, разумеется — можно объяснить законами физики. Да и Его, признаться, тоже, только нужно очень постараться. Человеческая душа, по природе похожая на мою или любого другого из ангелов, имеет энергетическую природу. И располагает возможностью записи информации. После телесной смерти информация остается. Сами помните закон сохранения энергии — ничего не возникает из ничего и не исчезает в никуда.

— Ага, — радостно перебил Казаков, думая, что сумел подловить де Гонтара. — Как тогда быть с утверждением, что Творец создал Вселенную из ничего?

— Не умничайте, — усмехнулся господин в бархате. — Ведь до мига Сотворения Он сам существовал? Значит, владел энергией, которую преобразовал в мир материальный. Вернемся к раю и аду. Мыслительные возможности души сохраняются и после смерти, вопрос лишь в том, к какому из полюсов тяготеет ваша собственная энергия и накопленная информация. К тому, которым владею я, или наоборот — к противоположному. Остальное рассказывать?

— Спасибо, хватит. Не думал, что мир устроен настолько просто.

— Не просто. Отнюдь не просто! Представьте себе безбрежный энергетический океан, где смешиваются души, потоки радиации, квантов, имеющих природную основу, частицы, нейтрино и так далее до тотальной бесконечности… Думаете, откуда я все и обо всех знаю? Моя сущность точно также пронизывает этот мир, как и сущность божественная. Встречные потоки, интерференция… Как полагаете, этим легко управлять?

— Здорово, — признал Казаков. — Никогда не приходило такое в голову.

— Если бы внимательно читали Библию — пришло бы, — наставительно сказал де Гонтар. — Молитву «Символ веры» хоть помните? Там есть оч-чень примечательные слова: «…Верую в Творца всего видимого и невидимого». Видимый мир вокруг нас — трава, дерево, камни, ваш кинжал, моя куртка… Существует Мир Невидимый, бесконечное пространство энергии, в которое вы вольетесь после смерти тела. И там, как опять же сказано в Писании, «отделен свет от тьмы», [70] Бытие, 1:4 но сосуществуют они рядом, тесно переплетаясь. Нет только тьмы и только света. Мир не может быть нарисован черным или белым. Он разноцветный… Вихри самой разной энергии — от ментальной до электрической — похожи на течения в едином океане. И только от вас зависит, к какому потоку пристанет частица вас самого, та неуничтожимая и вечная частица Вселенной, что именуется душой. Ясно?

— Вам никогда не приходило в голову почитать об этом курс лекций в университете? — ответил встречным вопросом Казаков, который уже начал запутываться. Термины техногенного века звучали странно по отношению к теологии.

— Не надейтесь, приходило. Бостонский Университет, 1997 год, философский факультет. Тема курса: «Сочетание современной науки и богословия в свете теории Большого Взрыва». Я имел успех у студентов, впрочем, американцы всегда падки на сенсации и мне с ними проще работать… Заплатили двадцать тысяч долларов за шесть лекций, между прочим. Гонорар не очень большой, но вы сами понимаете, я это не для денег, а для души.

— …Инфернальной энергетической субстанции, — отсутствующим голосом пробормотал Казаков. — Ну дела… Так вы злой или добрый?

— Так это смотря в какой конкретно момент, — пожал плечами мессир де Гонтар. — Несколько дней назад меня очень рассердили, и я, конечно, разозлился. Оставим, глупая история… Вдобавок случившаяся не здесь. А сегодня? Мы гуляем, беседуем. Солнце яркое, птички поют… Почему бы не побыть добрым? Мир не делится, как Инь и Янь, на две части. Это только знамя тамплиеров контрастно черно-белое. Да, в мире есть Белое и есть Черное. Но они, по знаменитому примеру кофе с молоком, не образуют серого, смешиваясь. Давайте не забираться в высокие философские материи?

— Давайте, — легко согласился Казаков. — Извините, мессир де Гонтар, но меня ждут. Может быть, закончим? Будет свободное время — заходите, еще потолкуем. Вы тут единственный, с кем можно поговорить по-русски.

— Значит, приглашаете? — прищурился гость. — Следовательно, вы до сих пор не отдаете себе отчета, кто именно я такой. Не верите. Для вас я, по вашему же выражению, аномалия. Овеществившаяся энергия. Не хочу вас особенно запугивать, но, поверьте, я действительно злой. С весьма большой буквы Злой. Правда, правда. И ничего, кроме правды. Так заходить?

— Ну… — запнулся оруженосец.

— Вот когда вы окончательно уверуете, — любезно, но непреклонно сказал де Гонтар, — и в меня, и в Господа Бога, когда чудеса перестанут быть всего лишь молекулярными трансформациями, а призраки — энергетическими пятнами, тогда и поговорим. Согласны?